«ХОВАР» ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

 Душанбе, 2 декабря. (НИАТ «Ховар», Кристина Эрлих). — Исполняется 85 лет Национальному Информационному Агентству Таджикистана (НИАТ) «Ховар», ранее ТаджикТА и ТИА.  Более 50 лет работе в нём отдал старейший журналист республики Олег Дмитриевич Соболев. Сегодня мы представляем  читателям его эксклюзивное интервью корреспонденту агентства.     — Полвека срок немалый, что Вы могли  бы рассказать, бросив ретровзгляд на развитие Агентства и свою работу в нём в эти годы?       — Мой приход в Агентство был для меня радостью потому, что мне всегда казалось, что работа в телеграфном агентстве, в информационном органе страны  будет более интенсивной, чем работа в газете. Пришел я в Агентство в 1959 году уже опытным газетчиком, годом раньше я уже вступил в Союз журналистов СССР,  это было в 1958 году. До  этого я начинал свою работу в газете «Волжский комсомолец» в Куйбышеве,  потом, был вторично призван в Советскую Армию и стал политработником в одной из созданных тогда частей технических войск Союза, через пару лет  был демобилизован и стал искать работу. Поступил в газету «Точикистони Сурх»,  работал какое-то время помощником Министра культуры Таджикистана, затем заведовал отделом комсомольской жизни  в газете «Комсомолец Таджикистана». Был приглашен в  газету «Сталинобод» на должность заведующего экономическим отделом. Но газета эта закрылась.  Так, что в Агентство я пришел уже, неплохо зная, республику. Сначала я был корреспондентом, но вскоре меня назначили редактором, а  потом  и главным редактором Агентства.  Пришлось срочно  осваивать тассовские методы работы.    Сразу могу отметить, что 60-80 годы были самыми интенсивными годами  работы всего Агентства и коллектива. Люди,  которые тут работали, были настоящими профессионалами своего дела.  Шло творческое соревнование между людьми. Кто лучше сработает на ТАСС, кто лучше осветит республиканские мероприятия жизни страны.      — Кого бы Вы в те годы назвали корифеями журналистики, у кого Вы постигали мастерство, соответствующее тассовским стандартам?     — Как уже довольно опытный журналист, я думал, что мне будет не так сложно работать, но,  с первой,  же заметки, которую я написал на ТАСС, я  споткнулся  и начал думать о том, как же делать, чтобы  ТАСС удовлетворяли мои тексты. Мне было поручено освещать Пленум  ЦК Компартии Таджикистана, наше информационное сообщение как обычно писалось для газет республики, содержало весь комплекс вопросов, который обсуждался на пленуме. Нужно было осветить повестку дня, основных выступающих и так далее,   и что-то подобное я предложил в ТАСС. Однако редактор, который принял мою заметку, а время уже шло к концу рабочего дня, посмотрел и побежал из кабинета  к заместителю директора. Редактором был Давид Яковлевич Черныш,  а заместителем директора — Арон Маркович Глуховский. О Глуховском можно сказать только одно, он был когда-то первым редактором газеты «Коммунист Таджикистана», энциклопедистом, не только умным, но и гуманным человеком, он украшал собой Агентство. И ситуация, которая обострилась после того, как редактор ему сообщил о том, что мою информацию нельзя отправлять в ТАСС, он разрядил очень просто, сказав: «Ну, мы что-нибудь придумаем».    Со следующего дня я начал  смотреть тассовские ленты, на которых было много  сообщений из разных республик, о пленумах, конференциях. Оказалось, делать просто, только для этого нужно было быть хорошим, грамотным журналистом. Просто надо было выделить основной вопрос, проработать его в информации  и показать,  какое было принято решение по данному вопросу. Другие вопросы просто упоминались в тексте.  Вопросы, конечно, нужно было так излагать, чтобы они звучали тассовским языком, а не каким-нибудь канцелярским, конторским. Чтобы достичь этого, приходилось над собой работать.  Причем помощи в  самом Агентстве, я никогда не получал и ни у кого не требовал. Я просто занимался изучением того, как ТАСС публикует свои материалы на различные темы всего Союза.  Эта самостоятельная учеба, приносила определенные плоды. Уже через какие – то полгода редактор,  который забраковал мой первый материал, в стенгазете, а тогда у нас  хорошо выходила стенгазета,  написал, что чёткие информации такого-то автора хорошо проходят на ленты ТАСС.  Автором был я. Но, конечно, если бы не практика в ТАССе определенного уровня достичь было бы невозможно. А у нас была такая практика. На полмесяца, а то и больше корреспонденты и редактора  ездили в Москву, и там проходили практику в редакциях ТАСС.  Практика  заключалась в том, что там могли бы поручить  какое-нибудь  задание и быстро принести информацию с места событий. Причем  надо было делать так, чтобы не было никаких неточностей.  Такие задания я в ТАСС получал регулярно.   Например,  побывав  в Совете  ветеранов ВОВ, я присутствовал  на встрече с участниками французского сопротивления, когда председателем  Совета был Генерал армии Павел Батов, а секретарем совета — Алексей Маресьев, знаменитый лётчик о котором написан роман Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке». Но тогда,  я  получил задание с опозданием,  и у дверей кабинета П. Батова меня притормозила секретарша,  но я знал, что тассовца остановить нельзя,  и,  оказавшись в зале, услышал голос Маресьева. «Вы из ТАСС? Проходите, садитесь». Я уселся рядом с этим народным героем,  и он тут же прошептал мне, чтобы я не беспокоился и что все нужные документы я получу по окончанию встречи. Так оно и было. Так я сделал свой первый московский тассовский материал, который сразу одобрила ответсекретарь ТАСС Людмила Егорова. Другой такой материал я брал в музее истории, там  была встреча с секретарем В.И. Ленина —  Мариной Фуфоновой. Было очень интересно послушать пожилую женщину, которой довелось тесно  работать с такой  исторической личностью.  Во момент той встречи сложилась такая ситуация, когда  женщина, представлявшая телевидение,  со своей камерой  прошла  мимо трибуны, на которой стояла Фуфонова, аппарат журналистки так трещал, что производил впечатление пулемётной очереди, и Фуфонова открыла рот и с широко открытыми  глазами смотрела  как проходит журналистка. Когда та,  уселась на свое место, а из-за стола послышалось: «Продолжайте, пожалуйста, Марина Петровна, продолжайте», а она руками показала в сторону журналистки и  возмущённо произнесла: «Она  же меня сбила с мысли». После этого, всех журналистов с камерами удалили из зала, остались только пишущие корреспонденты.  Это я говорю только к тому, что в жизни журналиста возникают самые разные ситуации и   надо только не теряться, а знать своё дело.  И делать его  до конца, оперативно и без ошибок. Вот такие визиты на полмесяца в ТАСС многое давали. Кроме того, были выезды и в другие республики для обмена опытом на всесоюзном уровне. Но что касается применения знаний, которые мы получали в ТАСС, мы пристально смотрели друг за другом, требования были высокими. И к качеству, и к тематике, информации, особенно,  которая шла зарубеж. С планами, которые составлялись в Агентстве, мы всегда справлялись, но не каждый журналист справлялся со своим личным планом. Здесь уже разговор совершенно другой. Что касается корифеев журналистики, то к тому времени, в 60-70 годы  у нас формировался уже коллектив, можно сказать, безукоризненный. Редактором союзной информации ТАСС был тогда  Роман Островский,  редактором отдела информации для зарубежных СМИ  был Виктор Носов. Сидели мы все в одной комнате, я как главный редактор республиканской информации, а они   как редактора на ТАСС, и было очень интересно смотреть, кто как  работает. Но было бы несправедливо не вспомнить здесь таких мастеров информации, как Николай Константинов, Глеб Дейниченко, Негмат Очилов, Яков Нудель, Валентин Коган, Галина Гриднева. О каждом из них можно написать повесть.     Через мои руки проходило много материалов, я ежедневно готовил вестник,  как минимум 15-20 страниц выдавалось в середине дня и это требовало большого напряжения.  Некоторые материалы приходилось возвращать авторам. Тогда была система такая: редактор получает материал, подписанный заведующим отделом. Там написано: материал правил и проверял такой-то редактор и подпись корреспондента, факты и цифры своего материала проверил такой-то,  то есть они расписывались за то, как бы гарантируя точность информации. Но я мог найти и в них упущения и возвращал обратно. На этой почве иногда возникали серьезные разговоры.     — А каков был авторитет Агентства?     —  Все материалы республиканских мероприятий, проводимых Правительством  и ЦК партии,  проходили через наше Агентство. Авторы ходили на эти мероприятия и старались четко и лаконично, оперативно и безошибочно эти события отражать. Мне лично доводилось освещать сессии Верховного совета Таджикской ССР, Пленумы ЦК компартии Таджикистана, партийные конференции, встречи с различными делегациями  или высокопоставленными  лицами государств. То, что наши материалы были оперативными и вполне приемлемыми для газет, поднимало авторитет Агентства. Со временем все важнейшие государственные материалы стали проходить через ТаджикТА, а не через основную партийную газету «Коммунист Таджикистана», как было ранее.  Но   сложности в этом вопросе случались, не всегда можно было попасть на объект. Они были связаны с установленным тогда порядком, держать журналистов на определенном расстоянии от высоких чиновников. Возьмем, например,   ежегодные демонстрации в честь 1 мая и 7 ноября, праздники были большими, шли колонны, надо было, все это изложить в виде репортажа, на целую  газетную полосу. Для того, чтобы это сделать, следовало бы брать заранее сценарии, узнавать какие коллективы в почете, какие не очень. Очень сложно было узнать, кто на трибуне. Обычно трибуна ограждалась, и сотрудники в гражданской форме никого туда не пускали. Даже по удостоверению и по пропуску. Поэтому, я делал проще, договаривался с кем-нибудь из членов ЦК Компартии Таджикистана, который был на трибуне и заранее  давал ему свой материал, чтобы он отметил птичками всех присутствующих. Не дай Бог,  кого-нибудь не упомянуть, кто был  на праздничной трибуне в этот момент.  Бюро могло поднять шум и журналиста могли наказать. Многих журналистов привлекали для написания основных выступлений руководителей республики. Про себя могу рассказать такой эпизод, что меня несколько раз приглашали написать доклад для секретаря ЦК Султана Бабаевича Иргашева, человека, по образованию геолога, который, очень много, сделал для развития промышленности и строительства республики. Это  были годы напряженного строительства, он за это все отвечал, был  уважаемым, как в ЦК, так и в республике. Короче говоря, мне поручалось написать для него ряд докладов. Задание я выполнил. После прочтения последнего доклада, руководитель промышленного отдела, сказал мне: « хорошо, завтра пойдете на собеседование к секретарю». Я говорю зачем?  Мы берем Вас  его помощником. Тут  я  заявил, что не собираюсь работать помощником.   Человек настолько удивился, что даже соскочил со стула. Я объяснил: «я журналист и хочу заниматься творческой работой». «Ну, смотрите», — сказал он многозначительно. И тогда на меня стали смотреть, как на белую ворону, на человека, который по своей карьерной лестнице не хотел подниматься вверх.  Так же авторитет Агентства был испытан на примере подготовки доклада для первого секретаря ЦК Джаббора Расулова. Один эпизод: в 12 часов ночи, когда выходила газета «Коммунист Таджикистана», меня привезли в редакцию и  показали  оттиск, — оттиск газетной полосы оказался с хвостиком, примерно  100 строк не поместились, ни редактор «Коммуниста Таджикистана» Борис Николаевич Пшеничный,  ни другие сотрудники ничего не хотели править сами. «Вот ты опыт имеешь, давай и сокращай». Спорить было не время. Я взял ручку и вычеркнул из доклада те места, которые, на мой взгляд, можно было убрать. Вообще сократить доклад руководителя страны, оставив из 40 страниц половину, дело серьезное.     Немного о директорах.  Я пришел в Агентство, когда им руководил Камариддин Маруфи, который, к сожалению, был слаб здоровьем и рано ушел из жизни. На смену ему пришел Тимур Усманов, майор в отставке, кавалер многих боевых наград,  и я с ним, как участник войны, очень быстро нашёл общий язык. Этот человек мог решить любой вопрос быстро и грамотно. После Тимура Усманова работал Зайниддин Насреддинов. Я должен сказать, что он вполне успешно провел свою  работу в течение 25 лет.  Мы уже настолько сработались, что понимали друг друга с полуслова.     Потом, началась ненормальная жизнь, время подходило к гражданской войне.  Я за эти времена работал и заведующим отделом,  отдел отвечал за общественно-политическую, научную и культурную жизнь страны. У меня были хорошие корреспонденты. Из наших корреспондентов и заведующих отделов,  многие пошли на повышение, даже за пределами республики. Например, в журнале Российской Федерации,   сейчас работает бывший сотрудник сельскохозяйственного отдела Маджидов Музаффар. Редактором «Вечернего Душанбе» работала моя воспитанница Людмила Никулина.  Многие из них были приняты в Союз журналистов Таджикистана.     Когда Зайниддин Насреддинович ушел на пенсию, его заменил  Набиджон Каримов, это был глубоко душевный и преданный работе человек. Он так переживал за трудности, которые происходили в Агентстве в то время, что это повлияло на его здоровье, он недолго был директором, но многое делал для коллектива.  После его смерти, а он умер от тяжелой болезни, наше Агентство возглавил Зафар Саидов. Он проявил себя отличным организатором, повысил требования к качеству информации, многое сделал для технического переоснащения Агентства. На смену механической техники пришла электроника, появились компьютеры. В последние годы я  работаю обозревателем по науке, поскольку более 40 лет занимался Академией наук и у меня  есть книга очерков об ученых Таджикистана и книга «Встречи с интересными людьми», где более 20 ,   ученых обрисованы в том виде, в котором я их видел.      — Расскажите о внутреннем порядке работы Агентства?      — Сразу хочу отметить, что этот порядок поддерживался многие годы.  Мне кажется, не менее четверти века. Каждое утро, приходя на работу, мы  слышали в большом телетайпном зале треск аппаратов,  и начинали день, что собирались в кабинете директора.  Там проходили короткие планерки, на которых каждый корреспондент заявлял  свой очередной материал, говорил, куда он направляется, на какой из своих объектов. Кроме того,  планирование велось и на месяц, как для работы на республику, так и  для работы на ТАСС. Каждый понедельник,  в редакции проходила летучка, которая предполагала выступление дежурного критика. Он  делал принципиальный обзор выпущенных за неделю материалов,  отмечал лучшие материалы, которые затем вывешивались на доску почета, а также подвергал критике материалы,  которые на его взгляд, требовалось забраковать. Такие материалы по решению собрания оказывались на так называемой «черной доске»». Подобный порядок работы с кадрами приучал журналистов беречь рабочее время, обдумывать каждый свой материал и повышал общую культуру работы Агентства. Кто хорошо работал, тот хорошо и зарабатывал. Отмеченные, как лучшие материалы,  размечались повышенным гонораром. За бракованные материалы вообще не платили,  или снижали гонорар   наполовину. В результате штат Агентства настолько укрепился, что мог выполнять самые сложные  задачи по освещению жизни республики. Люди, которые не справлялись  с нашим ритмом работы и требованиями к качеству материала просто уходили  искать место в других редакциях. Работать в Агентстве  журналистам было труднее, чем в газетах или журналах.   — Олег Дмитриевич, вы были и журналистом, и заведующим отдела, и редактором, и главным редактором.  Какая должность вам была больше по душе. Что лучше быть автором, исполнителем или править и руководить?   — Должности, которые я занимал во время работы  в Агентстве, а это полвека, это  — корреспондент, редактор, главный редактор, заведующий отделом, снова главный редактор и обозреватель по науке. Какая из этих должностей мне больше нравиться? Дело в том, что я никогда не стремился стать большим начальником, потому что меня интересовала творческая  сторона работы журналиста. Моя задача была освещать события, обеспечить хороший выпуск республиканского вестника  и большое количество времени я потратил на то, чтобы редактировать и отправлять материалы в ТАСС. Это было очень интересно, потому что работа  требовала действительно настоящей журналисткой мысли и журналисткого творчества. Меня это  устраивало, и когда я был редактором, и когда я был корреспондентом,  и главным редактором, и заведующим отдела, и по каждой работе находились такие темы,  о которых нужно было писать хорошо и в пользу республики, что я и делал. Но, последняя моя должность — обозреватель по науке. Это потому, что я занимался, Академией наук Таджикистана с 1960 года, причем начал эту работу по приглашению Президента Академии наук Таджикистана Мухаммеда Сайфиддиновича Асимова. В присутствии героя таджикского народа Бободжана Гафурова, Асимов говорил со мной о том, что и как он думает относительно освещения деятельности всех  институтов Академии наук. С тех пор я и стал этим заниматься. И когда я сделался обозревателем по науке, продолжал это дело, несмотря на огромные трудности продвижения научной информации в газеты. Эти трудности создавал Главлит, который требовал акты экспертизы на многие сообщения о достижениях ученых… В результате  мной  была написана довольно толстая книга  «Очерки об ученых Таджикистана» и  еще более толстая  книга «Встречи с интересными людьми». Там отражены  жизненные  пути в науку наиболее выдающихся деятелей науки нашей республики. Я и до сих пор продолжаю  вести эту работу, ко мне обращаются академики и члены-корреспонденты Академии  и директора институтов, которые в общем-то знают , что остаюсь популязатором науки.      — Ваши творческие планы?      — В апреле 2011 года исполняется 60 лет Академии наук Таджикистана. Та работа, которая сейчас ведется в Академии, потребует серьезного освещения в СМИ республики. Кроме того, из личных бесед Президента Академии наук и главного ученого секретаря Академии наук мне известно, что они рассчитывают на моё участие в освещении работы Академии и её учреждений в составе новой академической структуры. Я к этому готов, потому что, хорошо знаю, какие основные научные проблемы там решаются. Сейчас большое значение придается коммерциализации достижений науки, овладению методами менеджмента, новаторскими методами управления и внедрению достижений науки в практику. Думаю, что если в СМИ республики будет побольше материалов на эту тему, то этим журналисты окажут большую помощь науке, практике и всей стране в целом.