« В БОРЬБЕ С ФАНАТИЗМОМ ЛУЧШЕ «ПЕРЕСОЛИТЬ», ЧЕМ «НЕДОСОЛИТЬ». Доктор философских наук Зулайхо Усмонова считает, что таджикская культура — это постоянно развивающийся феномен, а не навсегда застывший набор ценностей

«По одежке встречают» — пословица стара как мир, но недооценивать ее не стоит. Что бы ни говорили о гуманистических ценностях, а первое впечатление о человеке складывается именно благодаря одежде. Так работают социальные механизмы, призванные помогать ориентироваться в обществе и отличать «своих» от «чужих». Оказывается, одежда рассказывает о многом — о поле и возрасте, национальности и месте жительства, профессии и сфере занятости, социальном статусе и материальном положении, вкусе и потребностях, характере и темпераменте, о стремлениях и страхах, об отношении к себе и окружающим.

У каждого народа свои национальные ценности, национальная одежда – одна из ценностей и неотъемлемая часть истории народа. Однако положение сегодняшних женщин и девушек в стране, ношение ими чуждой для нашей культуры одежды заставляют глубоко задуматься. Таджикский ученый, доктор философских наук,   сотрудник Института истории и философии АН РТ   Зулайхо УСМОНОВА  считает, что «нельзя распознать человека по внешнему облику,  однако, как говорится, внешность – отражение внутреннего мира человека».

— Зулайхо Миразизовна, вы сторонница ношения национальной одежды. Практически на всех мероприятиях вас можно встретить в тюбетейке и национальном платье. Что вдохновляет вас носить их?

— Ношение национальной одежды соответствует моему душевному состоянию. Мне очень нравится носить их. Я горда тем, что таджичка.

Когда я была юной, национальная одежда была недоступной. Нужно было покупать дорогой атлас, платить портнихе и т. д. Моей матери одной (отец рано умер) это было не по силам, и я одевалась скромно. В 17 лет, когда я поступила в университет, у меня было всего два ситцевых платья. Ещё хотела бы напомнить, что в советское время носить национальную одежду было как-то немодно…

— Немодно или неудобно?

—Немодно. Особенно в городских поселениях. Дорогие национальные платья обычно шились для невест на приданое, и это требовало больших затрат. Но всё же модными и стильными считались те, кто носил европейскую одежду. Позже, когда я училась в аспирантуре, знакомые не приветствовали моё «влечение» к национальной одежде. Помню, когда я сшила национальный наряд из желтого «фаранга» (название шелковой ткани) и ходила в Педагогический институт преподавать в нем, то были друзья, которые высмеивали это, а когда надела тюбетейку, один друг снял её с моей головы, сказав, что я выгляжу как «кишлачная».

То есть, моя любовь к национальной одежде — это, скорее, попытка «компенсировать» то, чего не удалось сделать в молодости.

Тогда  из-за дефицита одежды и других товаров народного потребления люди стремились «достать» модные европейские вещи…

— Ну да, советское время у нас ассоциируется исключительно с дефицитом…

— В Советское время был создан искусственный дефицит товаров народного потребления, в том числе одежды.

— А что вы цените в национальных нарядах?

— В национальных нарядах я ценю простоту шитья, возможность фантазировать. Но также хочу отметить, что некоторые ткани (атлас, например), имея нестойкое крашение, весьма нефункциональны: платья из атласа можно чистить только в химчистке, в жару их носить невозможно, одна стирка может погубить платье навсегда. Поэтому стараюсь выбирать ткани, содержащие хлопок.

— Сегодня национальная таджикская одежда переживает период возрождения. По-вашему, она будет популярна?

— Она уже обрела популярность и вошла в моду. Таджикская женская национальная одежда красива, своеобразна. Мне кажется, что национальные платья из дорогих тканей останутся одеждой для особых случаев, праздников и торжеств: ведь атласное платье в поле не наденешь. Но если мы всё же хотим популяризировать эту одежду, то нужно продумывать разумные и экономически приемлемые меры для этого. Например, не заставлять всех женщин — сотрудников какого-либо ведомства срочно шить платья, а применить осторожный и деликатный подход, позволив им продолжать носить обычную одежду, а в праздник выделить особую премию в виде отреза качественной ткани.

— Недавно вы защитили докторскую диссертацию на тему защиты национальных ценностей. Почему вами выбрана именно эта тема?

— Тема моей докторской диссертации была «Гендерное измерение традиционной и современной таджикской культуры». Моей целью было изучить процессы, связанные с изменением социальных ролей и стратегий мужчин и женщин, определить комплекс представлений о гендерных ролях и различиях, распространенных в обыденном сознании и базирующихся на традиционной культуре, мифологии, философии и искусстве таджикского народа. Мне хотелось также показать роль женщины в развитии таджикской культуры.

Про национальные ценности могу сказать следующее. Любой народ в процессе своего исторического развития создаёт собственную культуру, культивирует традиции, обычаи и ритуалы. Эти традиции могут быть разными. Глобализация угрожает практически всем культурам, и они нуждаются в защите. Но необходимо помнить и об общечеловеческих ценностях, поддерживать и культивировать те национальные традиции и обычаи, которые не идут вразрез с общечеловеческими ценностями, не противоречат им. Приведу пример: есть у некоторых людей установка, что новая келин (невестка) в доме – бесправная служанка, обязанная служить всем членам семьи, в первую очередь родителям мужа. У девушки зачастую нет прав; ей могут отказать в продолжении учебы/карьеры, ограничить её пространство только домом мужа, у нее могут даже отобрать компьютер и телефон, т. е. возможность общения с близкими, члены семьи имеют право обижать и унижать её. Некоторые люди утверждают, что это – наша традиция. Я считаю, что если это и традиция, то плохая, так как попирается свобода, честь и достоинство личности. Такую традицию я бы не поддержала. Таджикская культура — это постоянно развивающийся, единый социокультурный феномен, а не навсегда заданная застывшая система или набор ценностей. Поэтому она может освобождаться от устаревших, ненужных элементов, восходящих к эпохе рабовладения и феодализма. Поверьте, во многих мировых культурах были и есть подобные «традиции»: те, кто смог преодолеть их, сделал рывок вперёд в социальном и экономическом развитии.

—  То есть, нужно однозначно сохранять традиции, которые вписываются в нашу сегодняшнюю жизнь. Но следовать всем традициям прошлого тоже было бы неправильно, часть из них устаревает и уже не имеет никакого смыслового значения в наши дни.  Так?

— Именно так.

— Исследовал ли эту тему кто-либо до вас, если да, то какие стороны, не затронутые ранее, касающиеся влияния чуждой для нас культуры, были вами исследованы?

— Тема таджикской культуры широко исследована: например, особенности семьи, быта и взаимоотношений мужчин и женщин в традиционной семье были детально изучены советскими этнографами Н. Кисляковым, М. Андреевым, А. Писарчик и Е. Пешеревой. Но гендерные аспекты культуры остались в тени. В диссертации я говорю о том, что есть и другая тенденция в современном мире: многие культуры переживают драматические моменты, когда процессы, связанные с религией и религиозным сознанием, а также с активизацией различных религиозных экстремистских идеологий, становятся в обществах преобладающими. Драматичность эта заключается в том, что некоторые наиболее радикальные исламские идеологи отрицают многие культурные ценности, накопленные нациями и народами за многие века их существования. При этом они настаивают на том, что религия способна и должна заменить всё. На самом деле религия является неотъемлемой ЧАСТЬЮ  культуры, которая включает и искусство, и литературу, и науку, и многое другое. В философии есть категории «часть»  и «целое»: между ними существует диалектическое взаимодействие, порой борьба, но часть никогда не может заменить целое.

— К какому выводу вы пришли сегодня, когда тема влияния чуждой одежды на национальную культуру стала такой актуальной?

— Мне кажется, что тема национальной одежды несколько преувеличена, хотя в борьбе с фанатизмом порой лучше «пересолить», чем «недосолить». В этом вопросе требуется не столько «работа» с женщинами, сколько с мужчинами — мужьями, отцами и братьями. Еще Нусратулло Махсум, Герой Таджикистана, в своих выступлениях в 20-х годах прошлого столетия говорил, что необходима разъяснительная работа с мужчинами. Поскольку в нашем обществе женщина всё ещё имеет подчинённое мужчине положение, она зачастую зависит от воли своего мужчины, беспрекословно подчиняется его воле. Некоторые современные работающие женщины из дома не выйдут, пока не получат одобрения своего внешнего вида со стороны мужа/отца/брата. Поэтому не всегда проблема в женщине, носящей чуждую одежду, так как она это делает под давлением и под влиянием.

— Кстати, о мужчинах. Они тоже могут надеть национальную одежду?

-Почему бы нет?

— А какую?

— Вы понимаете, необходимо дифференцировать: есть понятие деловой/профессиональной, повседневной, праздничной, ритуальной и другой одежды. Деловой стиль во всем мире ассоциируется с классическими «костюм-брюки-рубашка», не так ли? Зачем же изобретать велосипед? Я за то, чтобы всё же оставить деловой европейский стиль для мужчин и женщин. Желающие могут добавить национального колорита в одежду. И потом, надо учитывать, что у нас традиция ношения мужчинами национальной одежды прервалась в советский период: шаровары, рубашки «яхтак», чапаны, тюбетейки и поясные платки отошли в домашнюю и ритуальную сферу, и, скорее всего, останутся там навсегда. У нас, женщин больше выбора и места для фантазии: мы можем разнообразить одежду, как дома, так и на торжествах, и на работе.

— Какие методы, на ваш взгляд, должны применяться для пропаганды национальной одежды?

— Важна поддержка малого бизнеса, связанного с производством национальной одежды и тканей: государство уже довольно эффективно поддерживает малый и средний бизнес в данном секторе. Также желательно наладить массовое производство хлопчатобумажных качественных тканей с национальным принтом и хорошим крашением: такая индустрия позволит значительно снизить цены на ткани. Чтобы обрести подлинную популярность, национальная одежда должна быть красивой, привлекательной и доступной по цене.  В этом вопросе желательно не применять давление или принуждение: это иногда может вызвать обратный эффект.

— Какие цели, помимо защиты национальных ценностей, вы ставите перед собой?

— Моей главной жизненной целью является продвижение прав и возможностей таджикских женщин. Основатель мира и национального единства – Лидер нации, Президент Таджикистана уважаемый Эмомали Рахмон принимает меры по укреплению и повышению роли и статуса женщин в таджикском обществе. Но всё же есть проблемы. Моя цель созвучна целям и усилиям Главы государства. Самое сложное — это изменить отношение к женщине в обществе: некоторые особенности национального менталитета не позволяют достичь ситуации, когда женщина воспринималась бы человеком, способным выполнить любую, даже очень сложную работу, а также имеющим равные права. Достижение этой цели — в публикациях статей и книг на эту тему, выступлениях и активном участии в общественной жизни страны.

— Желаю вам удачи в этом!

— Спасибо.

                                                                                                   Беседовала

                                                                                             Лутфия ЭШОНКУЛОВА,

                                                                                                    НИАТ «Ховар»

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ…

Зулайхо Усмонова в интервью радио «Озоди»:

«Многие не понимают смысла светского общества…»

«…Те проблемы, с которыми сегодня столкнулось наше общество, связаны с невежеством и неграмотностью некоторых людей. Многие граждане не понимают смысла светского общества и светского государства.   С такими негативными явлениями общества нужно бороться жестко и пресекать на корню. В противном случае наше общество будет активно исламизироваться, что может привести к нежелательным последствиям…

Исламизация таджикского общества началась в 2000-х годах. Идеологическую пустоту в те годы быстро заполнили религиозные деятели и пропагандисты.   Если вы помните, в начале 2000-х Правительство страны было занято восстановлением государства и поднятием экономики, ведь гражданская война задела практически все сферы жизни. Возможно, именно тогда некоторые процессы в обществе остались незамеченными властями.

Думаю, что первыми «законодателями» чуждой моды стали те, кто вернулся на родину из Афганистана после подписания мирного соглашения. Именно там, за годы своего пребывания, они попали под влияние совершенно неподходящей для нас одежды, сатров и хиджабов. Затем стали «модными» призывы и проповеди священнослужителей, такие диски можно было купить в любой точке страны, а аудиозаписи прокручивались в общественном транспорте и на базарах. Проповедники злоупотребляли предоставленной свободой, занимались «промывкой» мозгов населения…

  Многие забыли, но при Союзе было сложно, а иногда и невозможно ходить в мечеть, строить религиозные сооружения, праздновать религиозные праздники. Сейчас это не проблема. Сегодня религиозные праздники отмечаются на государственном уровне, а государство с уважением относится к религиозным чувствам верующих.

Раньше можно было по пальцам одной руки пересчитать мечети. В Согдийской области была всего одна мечеть — Шайха Муслихиддина в Худжанде, куда мой отец отправлялся прочитать намаз за 22 километра от дома. Сейчас в области десятки мечетей и верующие могут спокойно совершать намаз….».