САТТОР ТУРСУН: «ЧЕСТНОСТЬ, ОТКРЫТОСТЬ, МУДРОСТЬ, ГУМАННОСТЬ – ВОТ ЭТИ КАЧЕСТВА НАШЕГО ПРЕЗИДЕНТА ХОЧУ ОТМЕТИТЬ ОСОБЕННО». Интервью двадцатилетней давности: есть мысли, слова и выражения, которые даже спустя много лет не теряют своей актуальности

ДУШАНБЕ, 15.09.2020 /НИАТ «Ховар»/. Есть мысли, слова и выражения, которые даже спустя много лет  не теряют своей актуальности. И стоит задуматься над ними.

Интервью с Народным писателем Таджикистана Саттором Турсуном, которое вы прочтете внизу, было опубликовано в газете «Вечерний Душанбе» 20 лет назад, в октябре 2000 года. Но многие мысли известного литератора  злободневны и в наши дни.  

Саттор Турсун, Народный писатель Таджикистана:

«КРЕПОСТЬ ДРУЖЕСКОЙ РУКИ МОЖЕТ СЛОМИТЬ КАМЕНЬ ЗЛА»

Не так давно известный писатель страны дважды (в своей газете «Бахори Аджам» и в интервью газете «Джайджест-пресс») заявил – ни много, ни мало —  следующее: если бы нормальные мужи современности осознали, что сделал Эмомали Рахмонов для своего народа, для становления мира в республике и безопасности региона, они выдвинули бы его на соискание Нобелевской премии. Однако эти слова писателя остались как бы незамеченными.

— Устод, скажите всё-таки: ваше заявление шло от души, это было высказано серьёзно или из каких-то соображений?

— А из каких, вы думаете?

—  Ну, скажем, из желания засвидетельствовать почтение Президенту.

— Да, я питаю уважение к Президенту как Главе нашего государства и как человеку, и заявление мое действительно связано с этим и впрямь. Но если вы думаете, что я, Саттор Турсун, о серьезных вещах могу говорить несерьезно — ошибаетесь. Я повторяю, если мы будем следовать цели, которую выбрал наш Президент, то он обязательно Нобелевскую премию получит. То есть, я сказал то, что может случиться и должно случиться в наше время, когда налицо много угрожающих перспектив.

— Если исходить из этой действительности, в которой мы ныне живем под конец ХХ века, то можно подумать, что самая угрожающая перспектива рода людского всё та же, постоянно преследующая человечество на протяжении всей истории. Это сражения, столкновения, кровопролития. Будто без войны истории людской в натуре быть не может…

— К сожалению, да. Люди воевали всегда, кровь пропивали от сотворения. История людская, если взять ее в крупном плане, она очень хорошая штука, но иногда такая проклятая. Она в целом состоит из крупных сражений — начиная от Римской империи (времен Спартака, Юлия Цезаря}, эпохи Куруши Кабира (1500 лет назад) и кончая первой и второй мировыми войнами. И вот сегодня людей снова страшит синдром войны. Это — оставшаяся нерешенной чеченская проблема, все более накаляющаяся ситуация в Афганистане, на таджикско-афганской границе, продолжающиеся столкновения на Ближнем Востоке и т.д.

Конечно, страшно размышлять о страшном, но в принципе, от страхов никуда не деться. Мне очень больно, что войны в основном происходят в мусульманских странах. Меня беспокоит то, что в мусульманском мире появилась воинствующая масть,  которая краеугольным камнем своей деятельности выбрала террор. Мне боязно представить то, что предвидели древнейшие астрологи. А предвидели они в будущем веке возможность возникновения глобальной войны между мусульманским и христианским миром. И лучшей гарантией для того, чтобы этого не было, является знание всеми людьми Закона Космоса. Это значит — жить в гармонии. Когда на Земле, хотя бы на одной ее части, воцарится гармония, тогда люди будут разъединены по духовным убеждениям, а не по национальной, расовой, религиозной или партийной принадлежности. Тогда    человечество поймёт, что планета Земля общий дом и все живущие на ней люди – единая семья народов. Но а пока этого нет, остается страх перед угрозой новой мировой войны.

— А что такое страх вообще? В чем он проявляется?

— Это инстинкт самосохранения — первейшая реакция  всякого живого существа в случае возникновения опасности. Проявляется он в человеческих деяниях — добрых и злых. Вдумайтесь сами: кто развязывает войну? Ну, скажем, какой-нибудь дегенерат. А кто пойдет за ним? Простой, бедный народ, тот, который хочет видеть жизнь прекрасной, свободной, без страха. Он болен страхом, он не знает, куда себя деть и денно и нощно думает: вот появится  смелый руководитель, он поведет за собой, и у нас не будет ни страха, ни нищеты. Будет нормальная жизнь.

Война — такая штука, которая миллионы убивает, а сотни тысяч делает миллиардерами. Эти миллиардеры порой бравируют, показывают себя поборниками своего народа, а на самом деле они поборами грабят. Они собирают, жрут, уничтожают и уходят. Никто потом об этих миллиардерах помнить не будет. Но народ опять же остается со своим страхом.

— Любой страх требует трезвого осмысления. Не так ли, устод? Что сегодня необходимо предпринять землянам, чтобы страха не было?

— Я думаю, необходимо неотложно и безуспешно сотворить сообща концепцию мира ХХI века, чтобы они, эти земляне  стремились жить в дружбе и мире, знали, что зло в любой форме — это нарушение гармонии. А нарушение гармонии — это их погибель.

— И как создать такую концепцию?

— Вы знаете, жить гармонично смогут те люди, которые будут черпать резервы энергии, скрытой в человеке, которые поймут, что высший Закон Космоса — закон эволюции, что так поражал немецкого философа Иммануэла Канта и который он видел в каждом человеке. То есть, гармонично жить может каждый из нас, если он того захочет.

— Всё, что вы говорите – это прекрасно, но возможно ли такое? Я понимаю вас – вы романтик. Но в политике это страшное по своей исторической сути  слово.

—  Нет, здесь я с вами не согласен. Да, идеализм в политике — вредная вещь. А романтизм — это очень даже хорошо. Еще в ХVIII веке немецкий философ Карп Вебер писал, что настоящая политика — это стремление к невозможному и только таким образом можно определить, что реально и возможно, а что нет.

Нужно работать сообща, неотступно полагаясь на мировой опыт и опять же на разум, если конечно же он действительно дарован нам свыше. Неужели человеческий неутомимо совершенствующийся в ходе эволюции, достигший вселенских осмыслений, окажется столь безволен и бессилен перед лицом мирового зла?! Я не верю. И в связи с этим думаю, что результаты Общего соглашения о мире и национальном согласии в Таджикистане, подписанного 27 июня 1997 года в Москве, имеют огромное практическое значение для мира, ибо крайне редко гражданская война оканчивается миром без победителей и побежденных. Опыт нашего государства доказывает, что крепость дружеской руки может сломить камень зла. Соглашение ознаменовало конец противоборства в Таджикистане и дало начало мирному этапу развития нашего суверенного государства.

— А можно ли прийти к такому согласию во внутриафганском конфликте? Как вы думаете?

— Можно. Для этого руководители конфликтующих сторон должны перестать вламываться в амбиции типа «посмотрим, кто кого!». Понимаете формулу межтаджикских переговоров? Она звучала так: «От разногласия к общенациональному единству на основе учета интереса всего народа, всех регионов, политических партий и движений». Если и в Афганистане удастся осуществить такую формулу на деле, то там можно ликвидировать всякую межэтническую рознь, что в конечном итоге приведет к успешному решению многих проблем политического и социально-экономического характера.

— Но случится ли такое? Ведь сегодня часть Афганистана находится в руках талибов?  

— Я считаю, если даже талибы захватят весь Афганистан, мировое сообщество не должно их признать. Потому что эта страна сегодня стала оплотом мирового терроризма и наркомафии. Да разве можно на пороге двадцать первого столетия жить по таким правилам  — не пой, не танцуй, не стриги бороду, не ходи к женщинам, одевай паранджу и чалму? Это же попрание устоев человеческого права! Это же мракобесие! А мракобесие всегда потерпит поражение.

Несколько лет назад, будучи пресс-секретарем Президента, в Стамбуле мне довелось встречаться с Президентом Афганистана Бурхануддином Раббани. Я тогда понял, что это умная голова, человек высочайшей культуры. А умные и культурные люди, вы знаете, иногда теряют позицию. Потому что они верят в чувство разума. А вот чёрные силы берут верх, хотя в конце все-таки, как я уже сказал, победит разум.

— А что было в Стамбуле?

— Там проходила конференция ЭКО, в которой участвовали делегации из 8 стран мира. Между делом Эмомали Шарипович Рахмонов вел встречу президентов Ирана господина Рафсанджани и Афганистана – господина Раббани. Тогда у меня мелькнула мысль, что у нашего Президента есть какое-то природное дарование по ведению переговоров: эта встреча прошла более чем успешно и стороны были очень довольны.

— Четыре года тому назад на севере Афганистана за стол переговоров сели Рахмонов и Нури, а между ними Раббани. Может ли сейчас наш Президент сесть за стол переговоров вплотную между лидерами конфликтующих сторон Афганистана и призвать их к миру и согласию?

— Почему бы и нет?! Если стороны придут к такому решению, то я, думаю, наш Президент сделал бы все для того, чтобы эти переговоры дали положительные результаты. И это было бы самое умное решение афганских лидеров за последние двадцать лет.

— И вы уверены, что Эмомали Шарипович может принять такое предложение, если оно будет сделано?

— Тут я не предсказатель – не берусь судить. Скажу так: Президент Таджикистана искренне полагает, что политическое урегулирование конфликта в Афганистане, создание «пояса безопасности» вокруг этой страны позволят достичь значительных позитивных результатов в борьбе против терроризма и наркоторговли. Об этом он не раз заявлял с высокой трибуны ООН. В частности, в апреле этого года, на Х Конгрессе ООН по предотвращению преступности и наказанию преступников, проходившем в столице Австрии, он сказал: «Катализатором ухудшения наркоситуации в Центральной Азии, а в конечном итоге и во всем мире, остается Афганистан. Афганистан — это такая же европейская проблема, как и азиатская. Мы убеждены, что военного решения афганского конфликта не существует и главная роль в её урегулировании принадлежит афганскому народу под эгидой ООН».

— А как в случае Чечни? Ведь там уже было подписано Хасавюртовское соглашение бывшим секретарём Совбеза России Александром Лебедем и тогдашним начальником штаба чеченских вооружённых формирований Асланом Масхадовым, которое потом было признано неконституционным. В итоге генерал Лебедь был отстранён от занимаемой должности.

— Я думаю иначе. Всё-таки Хасавюртовское соглашение разрушили не чеченская сторона, не Государственная дума, а российские олигархи, которые на пламени войны делают деньги. Что касается конституционности Хасавюртовского соглашения  — об этом я ничего не знаю. Во-первых, я не законодатель, а во-вторых, я не видел этот документ и не читал его. Если даже Лебедь обходил конституцию и он сделал это ради мира, то он поступил, я думаю, мудро. Потому что плохой мир всегда лучше, чем хорошая война. Ведь, в конце — концов, конституцию пишут живые люди. Ее, что, нельзя изменить в каких-то моментах? Можно. А для чего сидят и заседают уважаемые парламентарии?!

Между прочим, многие документы, подписанные в ходе межтаджикских переговоров, хотя и не противоречили Конституции, но и не могли полностью отвечать её положениям. Но все знали, что цель этих документов — объединение народов Таджикистана и установление мира – не может быть обращена против Конституции.

— Устод, в самом начале нашей беседы вы сказали, что история человечества в целом состоит из войн и конфликтов. Позвольте задать вам такой вопрос: если придёт время, когда с лица земли исчезнут войны и конфликты, тогда везде и во всем будет мирно и спокойно, образцово и гладко, то не приведёт ли такое «обилие гуманизма» к невыносимой тоске? Иначе говоря, не станет ли всем землянам скучно и не станет ли «тоска зелёная» новой серьёзной проблемой человечества?

— Ничего себе вопрос! Вы думаете, существуют и такие беспокойства о будущем рода человеческого? Да оживите сейчас заново любого погибшего участника недавней нашей гражданской войны и предложите ему снова взять автомат Калашникова и кинуться в бой. Что он вам скажет? Уверен, пошлет подальше… Я бы хотел посмотреть на будущих зевак от невыносимой тоски: пойдут ли они в штурмовую атаку под реактивным артобстрелом? Думаю, это бессмысленно.

А если по сути вопроса, то здесь есть резон сказать следующее. Представление о грядущей тоске о мире без войн – это великая утопия. Это и есть та «страшная романтика», о которой вы  завели речь ранее. Людям такого состояния не достичь никогда. Потому, что человеческая природа – развитие через противоречия, иного не надо. Но само стремление к высшей гармонии — великая миссия поколений, на что и потребуется их жизненный потенциал. Возникнут новые суперзадачи в поиске новых ориентиров человеческого бытия, в поиске новых жизненных смыслов — все это потребует колоссальной энергии. Так что не до скуки будет. Войны и столкновения былых времён будут восприниматься как примитив, как варварство.

  — Стало быть, в решении конфликтных вопросов место войн и столкновений займут мирные переговоры. Так?

— Непременно. Уже заняли. Сейчас в мире обретает силу тенденция к отходу от силовых методов решения конфликтных вопросов, наоборот усиливается стремление к использованию переговоров при возникших спорах. Примером  тому могут служить мирные решения конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии, Боснии и Герцеговине и т.д. Но я еще раз хочу сказать, что пример Таджикистана является уникальным. Если я не ошибаюсь, в мире еще такого не было, когда две противоборствующие стороны осознали избежание братоубийственного конфликта как общий интерес и бывшие противники стали друзьями, коллегами, сотрудниками, единомышленниками — членами одной команды, когда компромисс перестал быть ругательным словом, согласие и единство стали цениться больше, чем односторонняя победа. Это то, о чем сегодня мечтают люди во многих уголках нашей планеты: в том же Афганистане, в Узбекистане и Кыргызстане, Югославии, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и в Африке.

С этой точки зрения, мировое признание заслуги Главы нашего государства, инициатора мирного процесса в Таджикистане Эмомали Рахмонова, выдвижении его кандидатуры на соискание Нобелевской премии мира означало бы то, что политические лидеры, идущие на переговоры, способствующие положительным их результатам, стремящиеся к миру и согласию где бы то ни было — они заслуживают самых высоких почестей и наград. Ибо все должны осознать, что мир и стабильность в Таджикистане важны не только таджикистанцам, но и всему Центральноазиатскому региону, всему СНГ, всему миру. Люди должны думать так: если горит крыша моего соседа, то пламя это перейдет и на мою крышу, потом на другие. Таким образом, пожар может охватить всю деревню, всю страну, всю планету, если вовремя не тушить. Об этом, кстати, писал в «Шахнаме» Фирдоуси.

— Много сказано о политической воле, мужестве и решительности Эмомали Рахмонова. Какие ещё особые черты его характера вы могли бы подчеркнуть? Как политик, некоторое время работавший пресс-секретарем Президента и как писатель, которых называют инженерами человеческих душ.

— Честность, открытость, мудрость, гуманность — вот эти качества нашего Президента я хочу отметить. Я был рядом с ним в некоторых поездках, на открытиях дорог, мостов, предприятий, на заседаниях Правительства страны, где он председательствовал. Я никогда не забуду, когда он провел несколько лет назад крупнейшее совещание с представителями правоохранительных органов. Он просто поднимал генералов и говорил: «Генерал, не стыдно тебе?! Если ты мужик, возьми свою жену и детей, погуляй по городу, без автомата и охраны. Кого ты боишься?».  Это может сказать только открытый, честный и нравственно чистый руководитель.

Я помню, корреспондент российской газеты «Известия» Александр Карпов брал у нашего Президента интервью. Они поговорили, а потом Эмомали Шарипович своему телохранителю Муроду сказал: «Иди, скажи там, что мы втроем придем, пообедаем». Мы пришли. Знаете, там кроме еды, воды и фруктов не было больше ничего. Была только открытость и человечность. Вот это то, что врезалось в мою память.

Когда я познакомился с Александром Лукашенко, я понял одну вещь: главы Белоруссии и Таджикистана очень похожи друг на друга по открытости, решительности и человечности. Они мало чем отличаются от простого народа. Это фантастика. Это удивительно. Они очень демократичные руководители. Они ведут свою политику не ради политики, а ради своего народа. Они поняли, что если мы не сумеем найти живой связи между прошлым и настоящим со всеми его конфликтами и проблемами, то это будет политика, лишенная страсти и стремления к действию, которая составляет самую суть жизни.

Вот точно так же Нобелевская премия и любая другая, я думаю, должны присуждаться не ради премии, а ради чего-то другого, ценного в жизни человечества.

— А кто ещё из политиков, кроме названых, вам нравится?

— Махатма Ганди. Кстати, имя Махатма Ганди дословно переводится как «Великое сердце». Я вспоминаю его слова, сказанные в 42-м году: «Мы должны глядеть в лицо миру спокойными и ясными глазами, несмотря на то, что глаза мира сегодня налиты кровью». Мхатма Ганди был противником кровавой братоубийственной войны между мусульманами и индийцами, призывал их к согласию и единству. Он стал основоположником так называемого гандизма, общественно-политического учения, суть которого состоит в мирном и демократическом решении конфликтных вопросов, то есть в переговорах за дружеским столом, а не с позиции автомата.

— Устод, как вы думаете, не исчерпают ли демократические нормы и ценности в XXI веке свою способность регулировать общественные и межгосударственные взаимоотношения?

— Очень серьезный и актуальный вопрос. Демократия, конечно, не рай, но она мечта человечества. Человек всю свою жизнь борется за демократию и свободу. Демократия выстрадана и нажита поколениями для будущего, иного хода развития гуманизма я не вижу. Уинстон Черчилль по этому поводу сказал так: «Нет ничего хуже демократии, но лучше неё ничего не придумано». Демократия  гарантирует пожизненное достоинство каждой сущности. Если мы будем блюсти демократические ценности и нормы как собственное дыхание. Не демократия, как таковая повинна в том, что произошло в странах СНГ после распада СССР, а мы сами до неё не доросли. Одумаемся, поможем демократии стать таковой — себе же на благо. Вы посмотрите, в Европе да и на Востоке существуют традиционные монархии, которые благоденствуют‚ лишь потому, что приспособились к демократическим системам, преклоняют короны перед демократией и служат ей. Я имею в виду королевства Британии, Дании, Бельгии, Нидерландов, Испании, Швеции, Норвегии, да и в Саудовской Аравии, Иордании и т.д.

— Судя по нашей беседе, можно сделать заключение: вы думаете о политике столько же сколько о литературе. Это может отразиться на вашем творчестве, не боитесь ли обвинений со стороны критики и излишней политизации?

— Нет, потому что литература, искусство, культура не могут быть оторванными от политики. Литература и есть политика.  Литература вне политики – это миф, которому мы следовали долгие годы. Он полностью выдохся…

                                                                                          Беседовал
Саидали СИДДИКОВ

                    (Газета «Вечерний Душанбе», №41(149) от 13 октября 2000 г.)