НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИСЛАМ. Размышления докторов философских наук Хайриддина Усмонзода и Саидмурода Фаттохзода

ДУШАНБЕ, 08.04.2022 /НИАТ «Ховар»/. На современном этапе развития человеческого общества социальные группы и люди в зависимости от восприятия крайней социально-экономической нестабильности испытывают все большую потребность в лидерстве и поддержке своих интересов.  Нахождение такого надежного и гарантированного решения этих проблем зависит от уровня развития обществ и их расположения в чувствительных геополитических и региональных точках. Однако, несмотря на эти различия, в целом такие усилия создают у людей потребность невольно склоняться к выбору различных институтов, представляющих их интересы и мнения.  Об этом говорится в  статье доктора философских наук, профессора, члена-корреспондента НАНТ Хайриддина УСМОНЗОДА и доктора философских наук, доцента Саидмурода Фаттохзода, которые были направлены в адрес НИАТ «Ховар».

Предлагаем читателям полный текст статьи.

«Если в западных обществах такие официальные и неофициальные институты самоуправления редко выступают в качестве такого института, представляющего голос и интересы народа, то в слаборазвитых и развивающихся обществах ситуация несколько иная.

Развивающиеся общества в лице национальных государств и в стремлении за их стабильность видят залог представления своих интересов и мнений. Неразвитые общества с неустойчивыми политическими системами обычно не владеют в полной мере таким плацдармом и в силу отсутствия капитала и мотивации выражать жизненные интересы людей, выражают их не на политическом, а на чисто идеологическом и религиозном языке.

Это позволяет геополитическим конкурентам на региональном и глобальном уровнях легко прикрывать большую часть своих социальных процессов под личиной устраивающих их концепций и в нужный момент воспользоваться этой ситуацией для дестабилизации обстановки.

Например, в последние годы через различные политические и экспертные высказывания мы наблюдаем формирование таких понятий из общественной жизни развивающихся стран под названиями «серые зоны», «несовершенные государства», «квазигосударства», «ареал авторитарных государств» и т. д., каждое из них может предоставить необходимое оружие для исправления этой, казалось бы, нездоровой ситуации.

К сожалению, наиболее остро эта ситуация стоит в странах, населённых мусульманами, и политические системы региона часто не в состоянии предложить символы мечтаний народа о лучшей светской жизни, кроме символов идеологической и религиозной пустоты.  Анализ и пересмотр опыта современной социализации мусульманских стран показывают, что в контексте таких проблемных факторов наряду с другими, наиболее значительными, наблюдаются негативные последствия политической идеологии ислама для их усилий по развитию политической стабильности.

Этот фактор ослабил развитие многих мусульманских стран не только из-за их политических усилий по представлению транснациональных интересов, но и из-за их опоры на религиозные идеологические ценности. В связи с этим внешние заинтересованные стороны все чаще использовали его как инструмент для достижения своих целей в этих странах. Следует отметить, что выбор подхода таких групп в контексте поддержки заинтересованных зарубежных стран оказывает негативное влияние не только на стабильность внутриполитических систем, но и непосредственно на уровень жизни уязвимых слоёв общества.

Например, ответственность за бедственное положение и неимущую жизнь жителей большинства воюющих мусульманских стран и мигрантов, приехавших в поисках лучшей жизни из других стран, наряду со странами, декларирующими систему народовластия, несут также знаменосцы идеологии политического ислама. Иными словами, превращение последователей этой идеологии в заложников общества определенных стран имеет серьезные последствия не только для политических систем, но и для простых людей.

Последствия неудавшихся политических усилий нахзатовцев в общественной жизни Таджикистана в годы Независимости и нынешнее расширение кампании клеветы в адрес нашей страны посредством использования киберпространства является одной из деструктивных попыток влияния политической исламской идеологии.

Очевидно, что при такой долгой истории и политическом образе в сознании людей попытка разработать программу развития флагов этой идеологии сегодня больше похожа на политический фарс. Участники такого фарса — это, конечно же, фанатики, играющие в созданном ими же виртуальном пространстве и не имеющие силы привлечь внимание окружающих к своим программам.

Мы имеем в виду недавно объявленное заявление о разработанной программе развития нахзатовцев, которую никто не читал и считает продуктом их воспалённого воображения. Потому что разработка такой программы не может быть продуктом воображения ограниченного круга политической исламской идеологии, а требует сбора и обобщения информации, осуществляемой путем совместной деятельности ряда административных, научных и аналитических учреждений.

В настоящее время падение временного правительства Афганистана на распутье такой неразберихи является отражением идеологии таких религиозных течений и движений.  Поэтому вдохновители нахзатовцев, как сейчас, так и в недавнем прошлом, в других странах, в силу отсутствия способности к планированию современного развития своих обществ, вне зависимости от степени власти в обществе, всегда удалялись с политической арены.  Одним из наиболее ярких примеров этого был приход к власти в Египте лидеров (братьев-мусульман), которые не смогли управлять страной в соответствии с пожеланиями широкого круга людей, и в короткий срок их борьба за власть потерпела крах.

В связи с этими задачами, при современном состоянии развития человеческого общества, в сознании каждого человека и общественно-политического аналитика неизбежно возникает такой вопрос: в какой мере идеология политического ислама способна ответить на насущные вопросы современного мира? Для того чтобы найти ответ на этот вопрос, важно рассмотреть ряд задач, которые в прошлом находились в центре внимания ведущих мировых общечеловеческих систем, и каждое общество пыталось на них ответить.

Ответственные течения и движения при таких усилиях на первом этапе, чтобы обеспечить плавный переход людей к материальным благам и достичь безопасности, договаривались с народом и считали своим гарантом заключение с ними соглашения. Если посмотреть на усилия политической исламской идеологии с этой точки зрения, то можно увидеть, что в их политических действиях приоритетом было раздувание разногласий и конфликтов между людьми путём разжигания пламени ценностных конфликтов.

Овладение такой тактикой действий на протяжении всей истории привело к созданию проблем их взаимоотношений с большинством людей и политических режимов. То, что они использовали для противодействия этим вызовам, в конечном счёте, ослабляло развитие их общества и погружало их в водоворот бедности и нищеты.

Чтобы доказать это суждение, мы выборочно приведем несколько примеров из серии тем, посвященных политическим действиям двадцатого и начала XXI веков, о том, как в них осуществлялся потенциал политической исламской идеологии. Прежде чем говорить об этих проблемах, следует отметить, что попытки политического ислама реагировать на них были нецелесообразны и неуспешны, а также не отвечали интересам развития общественной жизни новой эпохи. Это проявляется, прежде всего, в структурировании вопросов в сфере институционализации современных политических действий в мусульманских странах в ответ на давление нового миропорядка, основным субъектом которого являются светские национальные государства.

Поскольку этот процесс, наряду с различными проблемами, включал и вопрос выяснения формы взаимодействия государства и религиозных представлений общества, его проявление в повестке политической исламской деятельности приобретало различные оттенки. В связи с этим в практике попыток навязать сознанию общества идеал своего социального развития, приоритет отдавался непреодолимым проблемам светской политической системы посредством устоев религиозных убеждений народа.

Если мы посмотрим на формирование взглядов на то, как государство и религия взаимодействуют с этой точки зрения, то увидим, что в данном случае исторически сложились разные позиции на основе, как религиозных ценностей, так и политических систем.  Позиции религиозных учений по отношению к тому, как они взаимодействуют с политическими системами, можно резюмировать на следующем примере. Эти позиции существенно отличаются друг от друга, что, в свою очередь, влияет на их соотношение.

В христианстве было разъяснено назначение уникальности сотрудничества религии и государства в соответствии с общепринятым принципом разделения границ светской и духовной власти, то есть «Богу – Богово, кесарю — кесарево».

В индуизме критерий разделения границ духовно-светской власти основывается на уникальности социальной структуры, в которой полномочия по осуществлению светской власти возложены на представителей класса кшатр, а духовная власть — на класс брахманов. Ислам всегда следовал принципу единства этих двух типов власти, что часто становилось фактором создания противоречия во взаимодействии религии и государства.

Опыт поиска социальной стабильности в контексте взаимодействия общественной системы и религии внес в сокровищницу нашего общественного мнения различные примеры, изучение которых не лишено важности для понимания различных сторон данного вопроса в современном мире.

Изучение моделей, связанных с обеспечением социальной стабильности в нашей социально-религиозной мысли, показывает, что копирование и следование моделям, предлагаемым их социальной стабильностью, нецелесообразно с современной точки зрения. Хотя сегодня такой идеал существует в подсознании некоторых людей и групп в обществе. Суть этих идеалов в том, чтобы дать возможность человечеству скопировать для мирской жизни высший образец порядка и стабильности для светского общества.

Однако история общественной мысли свидетельствует, что даже в средние века изложение подобных концепций всегда было сопряжено с трудностями. В основе этой проблемы лежит признание различий в порядке и стабильности природного мира. Дальнейшие размышления и попытки добиться гармонизации порядка и стабильности повседневной социальной жизни человека приняли форму различных моделей заветных обществ.

В исламской цивилизации яркие примеры таких усилий были предприняты Абунасри Фороби, Ибн Баджем, Абдурахманом Джами и другими. Модель заветного общества выдвигает на первый план человека, обладающего качествами, соответствующими ценностям поэзии и порядка мира. Как и в реальности человеческой жизни, таких людей найти очень сложно, поэтому в обществе стало невозможно найти земного человека, сформированного в образ совершенного человека. Но до сегодняшнего дня в сознании наших людей этот идеал присутствует и иногда пропагандируется. Это один из факторов нашей малой заинтересованности в реальных потребностях людей в обществе.

Более радикальный поворот происходит в рассмотрении содержания социальной стабильности в учениях Ибн Халдуна, Томаса Гоббса, Джона Локка, Жана-Жака Руссо и других, что было своего рода отдалением от сугубо религиозных моделей обеспечения социальной стабильности в обществе. По их мнению, социальная стабильность не является ни продуктом отражения немыслимых моделей, ни тенденцией следовать различным моделям заветных обществ. Социальная стабильность человеческого общества неразрывно связана с деятельностью и потребностями человека.

В связи с этим, обеспечение социальной стабильности обуславливает, прежде всего, необходимость регулирования деятельности и обеспечения нормальных потребностей человека. В этом направлении общества хотя и используют различные рычаги, но в целом их характер воплощается в общественных отношениях, что возлагает на самих людей полномочия по созданию методов организации и поддержания социальной стабильности.

Именно на этой основе возникли новые формы управления и обеспечения социальной стабильности, осуществление которых больше не нуждалось в стандартах божественного назначения. Это несколько ограничивало пределы притязаний религиозных институтов на божественное осуществление определенных систем управления, как в Европе, так и в восточных странах.

Однако с годами в восточных странах, поскольку религиозные институты не были готовы принять эту практику социализации, это стало одним из факторов неустойчивости их общественной стабильности. Одним из парадоксальных примеров подхода к такой современной практике социализации в отношении создания государства Пакистан, является то, что политики вступили в большие диспуты и полемики с группой известных религиозных ученых, и эти дебаты недавно завершились их примирением о том, как создать исламское государство, в котором духовенство лишилось своего руководящего статуса, несмотря на то, что страна была названа Исламским государством. В других странах также несостоятельность взаимодействия политической власти и религии в вопросе расстановки приоритетов определенной модели социальной стабильности редко приводила к формированию политических структур авторитарного характера и военной демократии.

Факторы, лежащие в основе этих принципов, придавали более глубокий и серьезный характер в эпоху образования национальных государств в различных географических и цивилизационных ареалов. Поиск решения этих задач в одних ареалах привел к укреплению основ национального государства, а в других — к новым проблемам в установлении политической стабильности.

Первое явление наиболее ярко проявляется в ареале европейской цивилизации, где проявление светских концепций постепенно склонило религию к восприятию необходимости ограничения её стремления иметь особый статус в светских делах. Этот процесс обоснован на базе теорий светского государства, известных как англосаксонская модель и французская модель.

Как известно, для французской модели характерна тенденция к переходу с массовой арены на орбиту индивидуальности, проявление религиозной принадлежности личности и резкое отделение религии от государства. Англо-саксонская модель, напротив, не рассматривает проявление религиозных тенденций в публичной сфере как угрозу социальной стабильности, а государство, наряду с опорой на религиозные ценности, активно участвует в реализации целенаправленной социализации. Такой умеренный способ сотрудничества между религией и государством может снизить риск того, что люди будут действовать тайно и подпольно, чтобы отстаивать свои религиозные ценности.

В практике сотрудничества государства и религии в Таджикистане сегодня мы явно видим пример реализации англо-саксонской модели, реально гарантирующей социальную стабильность. Именно поэтому общество приняло светский метод построения национального государства без каких-либо противоречий и обосновало его подлинность, как с точки зрения современной науки, так и с точки зрения шариата.

Сформировавшаяся на этой основе в Таджикистане теория, считающая мирным сосуществование светского государства и религии, уникальна и при дальнейшем совершенствовании может служить образцом для некоторых мусульманских стран, в том числе и центрально-азиатского региона. В основу этой теории положен ряд статей Президента нашей страны и ряд размышлений учёных и священнослужителей нашей страны.

На современном этапе чаяния и ожидания народа к достойной и гуманной жизни заставляют последователей политической исламской идеологии выбирать путь запугивания и оскорбления самобытной истории и цивилизации и национальной традиции. Их программы полны своего рода заигрываний с джихадистскими методами и надеждой заставить людей жить придуманной жизнью. Очевидно, что осмысленный обзор такого политического языка властолюбивой идеологии приводит других в ужас от появления представителей этих групп в культурных сферах. Это сегодня привело к тому, что в глазах западного общества менталитет этих людей уже невозможно представить отдельно от элементов, имеющих тенденцию к страху и экстремизму.

Недавно в журнале «Нэйшнл интерес» была опубликована статья Алиризо Ахмади под названием «Сражение между Россией и Украиной показало, что Европа до сих пор не восприняла Ближний Восток», в которой автор описал ситуацию приёма вынужденных переселенцев из воюющих мест мусульман в западные страны в сравнении с украинскими иммигрантами. Если одних приняли тепло, то для других создали невыносимую обстановку в палатках в дальних лагерях рядом с местным населением. Причину такого отношения автор видит в том, что «мусульман оттесняют и демонстрируют, как внушающими страх, поскольку их культура и менталитет связаны с террором и экстремизмом».

Такое положение дел не может создать основу для устойчивого развития общества, потому что в отношениях с внешним миром выступать на основе ценностей, в том числе религиозных, означает вступать в смертельные споры и конфликты. Такой взгляд на перспективы реализации политических отношений с миром, особенно для развивающихся стран, может привести к значительным внутренним и внешним рискам и угрозам. Потому что в этом контексте они не способны привлекать к своей идеологии и ценностям позитивные взгляды окружающих и смотреть с уважением на культурное разнообразие современного мира.

Поэтому при разработке и реализации политических отношений со странами современного мира важно отдавать приоритет политическим и экономическим инструментам, свободным от расистских и религиозных ценностей. Это позволит этим странам пользоваться определенными льготами для обеспечения их устойчивого развития. Следование таким ожиданиям современного человеческого общества кажется нереалистичным для групп, которые большую часть своего времени проводили в террористической деятельности. Поэтому претензия группы нахзатовцев на разработку программ развития является нереальным представлением о проблемах современного таджикского общества.

Таким образом, сегодня, несмотря на стремительно меняющуюся ситуацию в мире и регионе, с учетом горького исторического опыта, Республика Таджикистан более стойко противостоит попыткам исламистских политических группировок доминировать над судьбой не только нашей страны, но и региона.

Это происходит в условиях, когда угроза этих группировок растет не только через киберпространство, но и за счет концентрации организованных гражданами региона и мира террористических групп вдоль границ стран СНГ. Январские события в Казахстане показали, что в подходящее для них время такие группировки также могут разбудить свои спящие ячейки изнутри и мобилизоваться на совершение актов захвата власти. Поэтому устойчивость Таджикистана в выбранном им положении по отношению к нынешней правящей системе в Афганистане также проистекает из того, что можно предотвратить попытки политических исламистских групп вмешаться в судьбу народов других регионов.

Некоторые страны, надеясь на немедленные экономические выгоды, рассматривая безопасность как продукт материальных потребностей, в свою очередь могут непреднамеренно ещё больше разжечь пламя конфликта. Для предотвращения такой ситуации взаимодействие с данной системой должно осуществляться путем сокращения военного сотрудничества с позиции постепенной демилитаризации, а программа поддержки должна осуществляться исключительно с целью снижения уровня бедности и безработицы.

В этом смысле идея создания пояса безопасности вокруг Афганистана посредством сотрудничества стран, граничащих с партнёрами по развитию, предложенной Президентом Республики Таджикистан, намного ближе к реальности. В противном случае компенсация риска неблагоприятных последствий вступления в силу политических исламистских группировок для их завоевания ляжет тяжким бременем на судьбы народов этих стран. К такому выводу также пришёл исследователь С. Малашенко в своей статье под названием «Исламизм в Центральной Азии: сегодня – тишина, а завтра?»

Актуальность этих вопросов в таджикском обществе ощущается и сегодня, так как наряду со сложной политической ситуацией в соседней стране в основном виртуальные религиозные группы прилагают усилия для навязывания моделей обострения устоев мирного сотрудничества государства и религиозных убеждений общества.

Поэтому путь, который предстоит сегодня пройти нашему обществу в контексте сложных событий в современном мире, убеждает нас в том, что подобные действия фанатичных групп не могут и не должны быть частью программы развития нашей страны. За годы Независимости таджикское общество накопило достаточный опыт разработки и реализации реальных программ развития нашей страны в национальных интересах.

                                             ФОТО НИАТ «Ховар»