САМО: «СЛУШАЙ ПЕСНЮ ВЕТРА»

            Душанбе, 20 марта. (НИАТ «Ховар», Тахмина Гоибназарова). — Случалось ли вам хоть когда-нибудь видеть, как экспонаты музея становятся предметом использования? Я бы тоже сказала: «Нет», если бы однажды не увидела, как в музее музыкальных инструментов им. Гурминджа репетирует группа «Само» и в руках они держат те самые музейные таблак, даф, тамбур, на которые прежде я смотрела с трепетом. А эти исполнители, стряхнув с экспонатов дух старины, оживили их.              Я застала их в момент репетиции новой концертной программы «Музыка Памира». Музыканты презентуют её 28 марта в Душанбе, а после отправятся в тур в поддержку новой концертной версии в Берлин и Голландию. НИАТ «Ховар» предлагает вашему вниманию интервью с основателем и творческим лидером группы Шанбе Махмадгаминовым:              — С чего началось Ваше увлечение народной музыкой. Как вы к этому пришли? С чего всё начиналось?             — Мы все были предрасположены к народной музыке с самого детства. Мы родом из долины Бартанг, Рушанского района. Росли на лоне природы, в «естественных» условиях.             Мы всегда ощущали единение с природой — слышали дыхание гор и напевы ветра. К тому же, там, как нигде больше, сохранены традиции народные, в том числе и музыкальные. Мы росли под мелодии народных колыбельных песен, которые пели нам наши деды и отцы.             Участники нашего коллектива — члены музыкальных династий. Знаете, есть такая традиционная практика обучения — «устод шогирд» — от учителя к ученику. Нашими первыми учителями и наставниками были наши родители.             — Как появилась группа «Само»?             — 20 лет назад мы вместе играли в группе в родном кишлаке. Тогда мы были увлечены и влюблены в фолк. Но группа распалась.              Мы все разъехались, кто куда. А в 2006 году случай свёл нас в Душанбе. Мы встретились, решили организовать концерт. После этого пришло осознание того, что нам нужно снова объединиться, сплотиться и продолжать делать то, что нам досталось от наших предков. Сохраняя их традиции, развивать их идеи.             — Название «Само» выбрано не случайно…?             — Само — означает небо. Небо для человека — символ безграничной бесконечности, в которой утопает взгляд, уносясь в глубины его загадочного пространства. Мы играем такую же музыку — без границ, такой же небесной глубины.              Знаете, у нас рассказывают такую легенду: «Когда появился первый человек, душа никак не хотела вселяться в него, и тело человеческое долго бродило духовно бездыханным. Тогда ангелы сыграли для неё на рубабе и тамбуре. Душа опьянела и влилась в человека. С тех пор на Памире существует традиция, после смерти человека 3 дня играть в его доме старинные траурные песни, чтобы его душа обрела покой, воспарив к небесам». Вот потому мы и назвали себя «Само», дав тем самым себе установку — оживлять людские души, унося их к небесам, заставляя почувствовать единение с природой посредством музыки.           — Расскажите о философии вашей группы…           — Мы следуем традициям народной музыки. А в свою закладываем некую медитативность, способную открыть в человеке непознанные им ранее возможности и чувства. Мы следуем философии суфизма, воплощая её в своих лирических композициях. Есть у нас музыка природы.             Очень любимое нами направление. Музыка ведь дар природы. У нас есть такая замечательная композиция, в которой мы смешали звучание голоса куропатки и флейты, на фоне игры на рубабе и таблаке.             И таких композиций у нас не мало.            — В вашем творчестве весьма заметна духовная сторона. Что для вас означают духовные песни? И есть ли разница между ними и народными песнями вообще?            — Разница между ними ровно такова, насколько каждая из них нужна человеку в определённый момент жизни. Если человек сидит с друзьями за праздничным столом, то поёт соответствующие настроению весёлые песни. А если в груди заноет или горе какое, о смерти вспомнит, то и поёт о душе. Тот, кто богат духом — силён. В таких наших песнях главная тема — тема терпения. Они нравоучительны.              Иногда мы кладём на музыку старинные легенды и сказания о духе. Музыка в таких случаях тяжеловата.             — За рубежом о народной музыке Таджикистана говорят «Экзотика», а у нас — «архаика». Опровергните этот стереотип, пожалуйста…             — По моему опыту за рубежом концерты воспринимаются всегда очень хорошо и с интересом, но по-настоящему любима памирская и таджикская музыка может быть только на родине. Во всяком случае, на Западе она не популярна. Европейская культура более рациональна, наша — более сакральна.              А музыка — тонкий инструмент и, обладая определённым набором звуковых и смысловых вибраций, может воздействовать прямиком через сердце, минуя голову. Но есть условие, чтобы слушатель был настроен на эти вибрации. Как раз таким настройщиком и выступает культура, на становление которой влияют традиция, религия, язык.              Всё очень связано. Вполне нормально, что каждый человек в состоянии понять всякую культуру, но полюбить и проникнуться по-настоящему может всё-таки той, в атмосфере которой живёт сам или, во всяком случае, на «волну, которой настроен».              — Существует ли, по Вашему мнению, как музыканта, собирателя народной музыки, живая народная традиция в городах и деревнях Таджикистана, традиция песен, танцев? Продолжается ли она, или же всё-таки выдавливается попсой и прочим? И каковы вообще перспективы развития фолк-движения в Таджикистане?             — Живая традиция существует и, она никуда не денется и всё равно где-нибудь и через кого-нибудь будет проявляться. Есть музыканты, которые не останавливаются и поют древние песни почти в первозданном виде. Шоу-бизнес и масс-культура, конечно, делают своё дело и положение с нашей народной музыкой плачевно.               Многие ансамбли разваливаются, фольклористы опускают руки и плачутся, что никому это не нужно. А ведь, может быть, в этом и есть ошибка? Музыка — вещь вообще сложная, а особенно народная музыка, потому как требует жертвенности и полной отдачи.             Лёгкого пути здесь нет. Многие люди слишком зависимы от того, чем их кормят по радио и телевизору, ведь наша жизнь сейчас очень сильно сосредоточена на средствах массовой информации. И программу о том, что нам нужно или не нужно, что ценно или нет мы получаем оттуда…              А может быть просто стоит выключить этот источник, послушать пение птиц, шелест листьев, музыку ветра, услышать то, что слышали наши предки и обратить свой взор к небесной чистоте. Затем, успокоившись после всей этой внешней суеты, шума и хаоса, прислушаться к себе и понять, что всё совсем иначе и ничто никуда не пропало, а заблудились мы сами… Мы ни в коем случае — не старое, мы то новое, что ещё не поняли.            — Вот вы говорили, что ваше вдохновение провоцируют не только традиции народной музыки и легенды, но и природа Памира. Но сейчас, находясь вдали от родины, чем подпитываете свои творческие силы?            — Здесь едва ли я могу почерпнуть из источника вдохновения. Каждые полгода мы с ребятами из группы едем в свой родной кишлак. Я ухожу в долины гор, в ущелья и по нескольку дней провожу там в уединении. Я тогда всегда молчу, просиживаю часами на склоне или на берегу реки и вглядываюсь в небесное пространство, вслушиваюсь в музыку ветра.             Потом она ещё долго звучит во мне. Ничто кроме этого не даёт такого волшебного ощущения родства с природой. Этого заряда хватает надолго.             — А почему, как вы думаете, именно на Памире сохранился этнос в той исконности, в которой создавался?             — Памир далёк от цивилизации. Он не изодран ещё её жёсткими правилами. Там сохранилась чистота, люди там приближены к природе, верны истокам и бережно хранят то, что им досталось в дар от предков, не променивая на заскорузлость цивилизации.