ЛИШЬ ОДИН ЭПИЗОД ВОЙНЫ

Навстречу 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне советского народа против гитлеровской Германии 1941-1945 годов   Душанбе, 3 марта. (НИАТ «Ховар», Олег Соболев). – На войне солдата носит как пушинку ураганом. Наше летнее наступление 1944 года я почти пропустил по ранению, полученному на Ленинградском фронте. Выписавшись из госпиталя, попал в 183 отдельный истребительный противотанковый дивизион, тут сменил несколько профессий. Был замковым на 76-миллиметровой пушке, испробовал силу и тяжесть противотанкового ружья, наконец, стал радистом самого командира дивизиона. Капитан Радченко, ленинградец, был совершенно бесстрашный офицер. Восемнадцать ранений и орден боевого Красного Знамени делали его в глазах артиллеристов человеком легендарным. Дивизионом он командовал лихо и никогда не отсиживался в тылах. Стрельба прямой наводкой по танкам, бронетранспортерам, живой силе противника была обычной. А он любил сам наблюдать, как действуют батареи. И нам, состоявшим при нём радистам, хватало боевой работы. Прорыву в Эстонию предшествовали бои с яростно сопротивлявшимся противником. На одном из участков дивизиону была поставлена задача «огнём и колесами» поддержать атаку наших танков. Людей не хватало, и Радченко сказал мне: «На второй батарее командира орудия убило, заменишь на этот бой. Давай!»… Бой начался утром и продолжался весь день. Когда по залитой дождями пашне мы ринулись в атаку, мало кто знал, что это лишь отвлекающий удар, что где-то на основном направлении уже подготовлен прорыв обороны. И вот наши танки с пехотой на броне и с пушками на прицепе, двинулись к траншеям и дотам противника, маневрируя на раскисшем поле. От резких поворотов тросы не выдержали, пушки стали отрываться, увязая в грязи. То же случилось и с нашим орудием. Мы, весь расчёт, мгновенно скатились с брони, успев снять по паре ящиков со снарядами. И развернули ствол в сторону противника. А вокруг уже бушевал шквал огня. Сколько снарядов и мин, пулемётных лент было израсходовано, сосчитать невозможно. Казалось, в дело пошёл весь боезапас фронта. Когда в сумерках в небо взлетели две ракеты – сигнал отхода, — мы уже не были похожи на людей. Жидкая грязь покрывала с ног до головы, у многих она смешивалась с кровью, сочившейся из ран. Когда мы катили пушку назад, я вдруг расслышал непонятные слова: «Як, ду, се пеш кардем», которые словно выталкивал из себя незнакомый боец из недавнего пополнения. Потом, когда выбрались из-под огня, я спросил его, что он бормотал? «А, як, ду, се… раз, два, три, двигай», — по-таджикски. Двигать пушку, упираясь плечами в оси и колёса, утопая в слякоти, — проклятое дело. А враг всё бьёт, теперь уже по площадям, перенося вал разрывов так, чтобы проработать каждый метр. Отблески горящих наших танков помогали находить лучшие ориентиры и, выбравшись в какой-то хилый лесок, мы упали на мокрую землю, чтобы туманным утром проснуться от громкой команды: «По машинам!»… Отвлечь внимание противника, принять на себя всю ярость сопротивления раненого зверя, — для этого надо иметь крепкие нервы и уверенность в правоте своего дела. Наш десант с задачей справился. Многие артиллеристы дивизиона получили за это высокие правительственные награды. А вскоре мы узнали, что прорыв на Таллинн успешно завершён, значит, и наш маленький вклад сыграл свою роль.