СЕГОДНЯ – ДЕНЬ ТАДЖИКСКОГО КИНО. Мантия Тимирязева: самородки таджикского кинематографа воспитаны не менее талантливыми педагогами

ДУШАНБЕ, 16.10.2018 /НИАТ «Ховар»/. Сегодня отмечается День таджикского кино. Таджикистан подарил миру не мало замечательных талантливых режиссёров, актёров, а также фильмов, затрагивающих различные жизненные, исторические темы. И стоит отметить, что каждый самородок таджикского кинематографа воспитан не менее талантливыми педагогами.

Ниже мы решили опубликовать материал о людях, воспитавших целую плеяду известных таджикских актёров и режиссёров театра и кино, таких как Народные артисты республики Махмудджон Вахидов, Хабибулло Абдураззаков, Майрам Исоева, Турахон Ахмадхонов и другие.

Сафарали Курбанов в особенном представлении не нуждается. На улицах его узнает чуть ли не каждый второй прохожий. Еще бы. Вот уже полвека он с честью идет по раз и навсегда избранной стезе, имя которой – Искусство. Выпускник Государственного института театрального искусства имени А. Луначарского, Сафарали Курбанов свою трудовую деятельность начал как актёр вновь образованного молодёжного театра в Душанбе.

Лично я до сих пор помню его талантливо сыгранные роли в таких спектаклях, как «Преступное танго» по пьесе Эгона Ронета, «Беспокойная старость» Леонида Рахманова, «Васса Железнова» Максима Горького, «Много шума из ничего» и «Лекарь поневоле» Уильяма Шекспира. Затем С. Курбанов много лет был руководителем Государственного танцевального ансамбля «Лола», на других ответственных должностях в сфере культуры. Сейчас Заслуженный деятель искусств С. Курбанов является профессором кафедры режиссуры Государственного института искусств имени М. Турсунзаде, щедро делится своим богатым опытом с будущими актёрами и режиссёрами, пишет воспоминания, а рассказать ему есть что. Недавно Сафарали Курбанова мы пригласили в гостиную НИАТ «Ховар» и с удовольствием слушали его задушевные и поучительные рассказы.

Я напомнил ему, что недавно прочитал статью историка Гафура Шерматова, где автор пишет, как он случайно на городском православном кладбище обнаружил могилу Бориса Владимировича Бибикова. При упоминании этого имени глаза С. Курбанова загорелись, и он оживлённо стал говорить:

– О, Борис Владимирович и Ольга Ивановна Пыжова! Эти, в полном смысле слова, великие люди, являются учителями и духовными наставниками не одного поколения таджикских (и не только) актеров и режиссёров. Достаточно сказать, что их учениками были Вячеслав Тихонов, Нонна Мордюкова, Софико Чиаурели и многие другие. Велика заслуга этих корифеев искусства и педагогов и перед таджикским театром. Еще в 1961 году под их руководством была выпущена первая таджикская театральная группа в ГИТИСе, в которую входили Махмудджон Вахидов, Хабибулло Абдураззаков, Майрам Исоева и другие, которые и поныне составляют цвет театрального бомонда. Мне тоже посчастливилось брать уроки у этих мастеров, близко общаться с ними. Люди возвышенной искренности и доброты, они внушали чувство уважения с первой встречи. Бибиков и Пыжова были не просто педагогами, каких мало, все, кто их знал, подтвердят и то, что их еще отличала родительская забота в отношении к подопечным. У каждого справлялись о житье-бытье, помогали решать проблемы, даже ссужали деньгами, когда видели, что студент нуждается. Даже после завершения учебы мэтры не теряли связей со своими учениками. Так, когда первая творческая группа выпуска 1961 года была направлена на работу в Ленинабад (ныне Худжанд), Борис Владимирович и Ольга Ивановна приезжали туда, чтобы навестить начинающих тогда актеров. Узнав о том, что в музыкальном театре многие из них остались не у дел, невостребованными, они обратились вначале к министру культуры республики Мехрубону Назарову. Но когда вопрос не был решен, волевая и целеустремлённая Пыжова написала письмо тогдашнему руководителю Таджикистана Джаббару Расулову. После этого группу выпускников ГИТИСа направили в столицу в театр имени А. Лахути. Надо сказать, что после этого дела в театре пошли в гору.

И еще хочется отметить, что для Бибикова и Пыжовой абсолютно не существовало никакой разницы, кто какой национальности. Более того, одним из главных требований к будущим актерам, будь то таджик, каракалпак или башкир, у них было отличное знание родного языка, умение ярко, эмоционально, доходчиво говорить на сцене. Чтобы определить степень знания студентами родного языка, они приглашали в институт писателей, когда приезжали в Москву. Так, у нас было несколько поучительных встреч с Сатымом Улугзаде, непревзойденным стилистом и мастером диалогов. По рассказам старших товарищей, как-то Ольга Ивановна уговорила Абдусалома Дехоти, который, как она знала, был блестящим знатоком таджикского языка, автором пьес и либретто, прийти на репетицию спектакля, где играли выходцы из Таджикистана. Видя, как Ольга Ивановна с поистине материнской заботой относится к ним, Дехоти, вернувшись в Душанбе, на съезде писателей сказал примерно следующее: «Если кто-то надумал писать образ матери, нет лучше примера, чем Ольга Ивановна Пыжова». Между прочим, прежде чем связать жизненные и творческие узы с Борисом Владимировичем, она вначале была женой знаменитого русского актера Василия Качалова. Помните у Есенина: «Собака Качалова»? Это он самый. С Бибиковым она прожила долгую и счастливую жизнь. После смерти Ольги Ивановны Борис Владимирович по настоянию своих таджикских учеников переехал в Душанбе, где и окончил свой славный жизненный путь. Не так давно я вместе со своими студентами посетил могилу устода, и мы, насколько было можно, привели её в порядок. Когда мы, ученики этих замечательных людей, собираемся, часто вспоминаем их и говорим, что они заслуживают, чтобы их память была увековечена и у нас, хотя бы их бюсты надо бы установить в фойе Таджикского государственного академического театра драмы имени А. Лахути, а затем перенести в строящийся великолепный театр возле Национального музея.

Мне вспоминается еще один удивительный случай из студенческой поры. На последнем курсе Ольга Ивановна выбрала пьесу Леонида Рахманова «Беспокойная старость», повествующую о жизни и деятельности великого ученого К. Тимирязева, ученика самого Дарвина. Главные роли достались Курбану Хамидову и Голибу Исломову. Долго шли репетиции, но неумолимая Ольга Ивановна ставила всё новые задачи, планку она держала всегда высоко. Однажды она повела всю группу в музей Тимирязева, где мы узнали много интересного об этом незаурядном человеке. Ольга Ивановна задержалась возле одного экспоната, эта была мантия, в которую Тимирязев был облачен в Кембриджском университете. К ней подошла сотрудница музея, и Ольга Ивановна неожиданно обратилась к ней со следующими словами:

– Уважаемая, не могли бы вы ради одного благого дела один раз преступить закон?

– И что это за дело? – удивленно вскинула брови сотрудница музея.

– У этих молодых людей, – окинув нас взором, спокойно ответила Ольга Ивановна, – на днях предстоит важное событие, дипломная работа по пьесе, прототипом главного героя которой является профессор Тимирязев. Так вот, в одной из сцен герой выходит в мантии. Вы не могли бы на один день одолжить эту мантию, а потом мы принесём обратно.

– Да вы что? – со смешанным голосом возразила сотрудница. – При всем моем уважении к вам, Ольга Ивановна, я не могу этого сделать. Меня же с работы выгонят, причём с позором.

Ольга Ивановна помолчала, потом, бросив взгляд на стоящего в сторонке Ислома, что-то тихо сказала сотруднице.

После этого женщина подошла к Ислому и с радушием промолвила:

– Так вы с Памира? С «Крыши мира»? Из Шугнана, что ли?

– Нет, я из Рушана, – ответил удивленно Ислом. – А откуда вы так хорошо знаете наш край?

Сотрудница музея в ответ широко улыбнулась.

– Сама я у вас никогда не бывала, – пояснила она, – но вот мой муж служил там пограничником. Он много рассказывал о гостеприимных, отзывчивых и сердечных людях вашей земли. Так уж быть, я рискну.

За день до премьеры Ольга Ивановна пришла в студию с сумкой и, заговорщически подмигнув, бережно вытащила ту саму мантию. Затем мы поочередно ее примеряли. Ольга Ивановна с серьезным видом сказала тогда:

– Запомните этот день навсегда, вы примеряете мантию самого Климента Аркадьевича, это, наверное, не приходилось еще никому. Считайте, что она всегда на вас, это будет налагать на каждого из вас большую ответственность.

На сцену Курбан Хамидов вышел облаченный в мантию, которую Ольга Ивановна под честное слово взяла напрокат из музея. Потом мне довелось играть разные роли, но, каждый раз выходя на сцену, я, памятуя слова незабвенной Ольги Ивановны, представлял, что перед этим примерил мантию Тимирязева и чувствовал прилив сил и ответственность.

Вот с такими удивительными людьми, как Ольга Ивановна Пыжова и Борис Владимирович Бибиков, свела меня судьба, за что я ей безмерно благодарен.

Записал
Мансур СУРУШ,
литературный обозреватель НИАТ «Ховар»