НАУКА, О КОТОРОЙ МЫ МАЛО ЗНАЕМ

           Душанбе, 28 января. (НИАТ «Ховар», Олег Соболев). — Честно сказать, первое понятие об антропологии я получил в средней школе и помню, что это — наука о человеке. Потом, на протяжении долгой жизни это слово как бы забылось. И вот из разговоров в стенах Академии наук я узнал, что у нас в Таджикистане работает единственный на всю Среднюю Азию учёный, имеющий глубокие труды в этой области.            Это главный научный сотрудник института философии, доктор философских наук Мухаммадали Музаффари. Прежде, чем встретиться с таким учёным, я решил немного «подковаться». Из подобранной научной литературы я узнал о том, что сформировавшаяся в середине 19 века как самостоятельная наука антропология прошла ряд ступеней развития.            В современном энциклопедическом словаре можно прочитать, что это наука о происхождении и эволюции человека, образовании человеческих рас и о нормальных вариациях физического строения человека. Было понятно, что этим далеко не исчерпываются направления данной науки. Вот тогда я и попросил о встрече Мухаммадали Музаффари.          Среднего роста, в обычном костюме человек, внешне мало чем привлекал внимание к себе, но когда я начал с ним разговор, сразу увлёкся его умением пользоваться русским языком, ясностью мысли и умением просто излагать сложные вещи. Мы встречались не раз, и однажды я пожаловался ему на высокое артериальное давление. На другой день он приехал ко мне домой на своём «Джипе» и привёз мешочек сушёного инжира.           Он подробно объяснил, как и сколько ягод заваривать, как пользоваться этим народным средством. Я, конечно, переборщил с дозировкой, и сразу это почувствовал. Мухаммадали по телефону заметил мне, что сушёным инжиром, как и всяким лекарством, следует пользоваться грамотно.           Тогда я смог оценить пользу от полученного рецепта. При первом же знакомстве я узнал, что доктор Музафарри руководит академическим центром антропологии, о котором мне, к моему стыду, ничего не было известно. Теперь я попытаюсь по своим записям передать смысл наших бесед и тех трудов, которые мне предоставил учёный.           «Для начала, — говорил Мухаммадали, — хочу подчеркнуть, что антропология стала весьма многогранной и может оказывать влияние на развитие современной цивилизации». Он пояснил, что вторая половина ХХ века, с её бурными и триумфальными достижениями в области науки и техники, породила новые критерии для оценки развития культуры того или иного народа.    Оказалось, что наличие развитой исторической духовной культуры само по себе ещё не является достаточным фактором социального благополучия.            По всей видимости, наличие прогрессивной духовной культуры более ценно тогда, когда культура дополняется достижениями в области науки, техники и технологии в широком смысле. В частности, наша Академия наук достаточно хорошо справлялась с этой миссией, и она имела солидную базу по ведущим отраслям современной науки. В силу определённых социально-исторических причин, некоторые отрасли знания, причём, весьма приоритетные в наши дни, к сожалению, оказались вне поля зрения представителей гуманитарных наук.           К таким отраслям науки относятся антропология и антропологические науки (их свыше десяти). Науку и образование невозможно представить без антропологических знаний и антропологических наук. Ныне существует научная оценка социальной значимости антропологического знания, которая сводится к тому, что ясное понимание антропологических законов проливает свет на социальные процессы нашего времени и может объяснить нам, что нужно делать и чего следует избегать.           Антропология — это единственная наука, которая стоит на стыке естественных и социально-гуманитарных наук. Мне стало интересно узнать, какую роль антропология играет в разных регионах Земли? Усмехнувшись, доктор Музаффари ответил, — очень разную.           Отдельные страны в зависимости от мировоззренческой и социально-политической ориентации занимаются отдельными направлениями антропологии. К примеру, американская система образования предпочтение отдаёт «культурной антропологии», в Англии — социальной антропологии. Во Франции считают нужным заниматься структурной антропологией.           В Германии стали разрабатывать философскую антропологию. В советский период из всей суммы антропологических направлений только биологическую антропологию считали нужной и приемлемой в СССР. Таким образом, в зависимости от той или иной ориентации в различных регионах мира появились различные антропологические школы и направления.           И вот западный мир отрицает наличие антропологического знания на Востоке.           — И что теперь нам делать на Востоке? — засмеялся я.          — Времена меняются, — сказал он, и взгляды тоже. Их суть в том, что «человек» есть предмет единый и доступный одной науке, т.е. антропологии.           — И вы придерживаетесь этой точки зрения?          — Естественно, иначе быть не может. Всё это изложено в моей книге «Введение в антропологию». В ней исследованы мировые антропологические воззрения, содержащиеся в Ведах и Авесте, суфизме и других, антропологически ориентированных на философско-религиозных школах древности. До осуществления отмеченных идей я изучал воззрения великих мыслителей Запада и Востока о природе человека и его индивидуальности.          — А что сейчас?         — А сейчас, — со значением ответил философ, — я работаю над созданием трёхтомной «Системной антропологии», которая является новым направлением в этой области науки.         Выходит, мнение западных учёных об отсутствии антропологических знаний на Востоке уже опровергнуто, хотя бы трудами, созданными в Республике Таджикистан.