КОНФУЦИЙ И РУДАКИ: НЕУГАСИМЫЙ СВЕТ МУДРОСТИ УЧИТЕЛЕЙ

Автор: Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Таджикистан в КНР Рашид Алимов   Томик стихов Рудаки — основоположника таджикско-персидской поэзии, и «Луньюй.Изречения» Конфуция — первоучителя китайской нации и непререкаемого авторитета китайской философской традиции, соседствуют в моей библиотеке далеко не случайно. Поэтические Слово и Мысли этих двух великих сыновей наших народов вот уже несколько веков питают таджикскую и китайскую культуру. Они являются неисчерпаемым кладезем мудрости и источником вдохновения. Обращение к их нетленному наследию подтверждает не устаревающее философское положение о том, что при всем многообразии существующих обществ, культур и цивилизаций в них можно обнаружить множество схожих черт, подобий и параллелей. Пример тому две разные по многим историческим параметрам цивилизации – китайская и таджикская. Практически все, с кем бы я ни беседовал в Китае, знают Конфуция, называя его Учителем. Аналогичная ситуация наблюдается у меня на родине : таджики вот уже тысячу лет к имени Рудаки добавляют слово «Устод», выражающее самое высокое уважение и глубокое почтение. Очевидно, что есть много общего и в учениях почитаемых всеми нами духовных Учителей, хотя они не могли иметь между собой прямого контакта: Конфуций жил в VI-V веках до нашей эры, Рудаки – на границе IX-X веков нашей эры. Общей была окружающая их аура человеколюбия, порожденная одухотворенной социокультурной средой. «Титаны поэзии эпохи таджикско-персидского Возрождения считали себя учениками Рудаки, который был не только поэтом, сотрапезником и собеседником царей, но и их наставником, мудрым советником», — читаем у Мамадшо Илолова, Президента Академии Наук Таджикистана, который в одной из своих статей размышляет: «Может быть, наша планета, где так много зла и насилия, наконец, услышит голос поэта, который предупреждает потомков из глубины веков: На мир взгляни разумным оком, не так, как прежде ты глядел. Мир – это море. Плыть желаешь? Построй корабль из добрых дел». С мыслями таджикского академика перекликаются замечания профессора Пекинского университета Лоу Юйлей который считает, что для современного Китая особую ценность представляет не сколько сама личность Конфуция, сколько конфуцианские ценности в традиционной китайской культуре. «Речь идет о сознательности и умении строго требовать с себя. Если не понимать этого, то изучение идей Конфуция уже не имеет никакого значения», — подчеркивает признанный специалист в области философии древнего Китая. Скорее всего, именно непреходящие духовные ценности, дошедшие до нашего времени от наших великих предков-мудрецов, и объединяют нас крепче всего. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить каноническую книгу конфуцианства «Луньюй.Изречения», содержащую суждения и описание поступков Учителя, с этическими трактами таджикских философов. Обратимся к источнику: Цзы-гун спросил у Конфуция: «Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?» Он ответил: «Это слово — взаимность. Не делай другим того, чего не желаешь себе». Остается только добавить: именно это нравственное наставление, выражающее идею духовного родства человечества, пронизывает всю классическую этику таджиков – от зороастрийской до мусульманской. Во время научной конференции, состоявшейся летом 2008 года в Пекине по случаю празднования 1150-летия Абу Абдулло Рудаки, среди прочих стихов великого поэта прозвучала следующая философско-художественная миниатюра: Так мир устроен, чей удел – вращенье и круженье, Подвижно время, как родник, как струи водяные. Да, превратились цветники в безлюдные пустыни, Но и пустыни расцвели, как цветники густые. Это фрагмент знаменитой элегии Рудаки о старости. Как и полагалось средневековому человеку, истоки перипетий своей личной судьбы он усматривал не в долголетии или астрологическом злополучии, а в божественном предопределении. Но великий поэт, взглянув на эту предопределенность глазами поэтико-философского разума, увидел отражение определенной закономерности в форме космического круговорота. Общемировой же цикл изменений, описываемый этой поэтико-космологической моделью, в принципе может охватить не только индивидуальные судьбы, но и судьбы народов, культур и цивилизаций. Как тут не вспомнить о знаменитом памятнике китайского классического наследия «И цзин», известном в переводах как «Книга перемен» и считающемся составной частью конфуцианской традиции. По авторитетному утверждению специалистов-синологов, в истории духовной культуры Китая эта книга сыграла беспрецедентную роль: из ее идейной сокровищницы черпали вдохновение не только философы и художники; она оставила свой след не только в целом ряде произведений китайской культуры: от известного сюжета древней живописи «Восемь скакунов» до орнамента на современной пепельнице, но даже и в математике и политике. В данном случае, однако, важно подчеркнуть стержневую идею «И цзин»: универсальное представление о цикличности мировых изменений. Причем, это представление, как и древнейшая индоиранская вера в круговорот всего и вся, поэтически воспетая Рудаки, имело космологическое происхождение; наблюдение за сменой дня и ночи было обобщено до всеобщей диалектики света и тьмы. Наиболее характерной чертой классической культуры китайского и таджикского народов является неразрывность цепи духовной преемственности поколений и эпох. Отсюда культивируемое ими особое почитание традиционных ценностей. Именно на этой плодотворной почве коренится сильнейшая сторона традиционной культуры древних народов Китая и Таджикистана: внутренняя устремленность этих культур к ассимиляции внешнего, то есть историческая способность «национализировать» пришлое и чужеродное путем его творческой переработки в собственном духовном «котле». В классических культурах и традициях двух соседних народов – китайцев и таджиков — бросаются в глаза и другие совпадения и параллели. Например, подобно тому, как знание наизусть конфуцианского «Четверокнижия», в первую очередь «Луньюй.Изречения» Конфуция, было императивом классической системы китайского образования, так и знание наизусть десятков тысяч бейтов из поэтического наследия предков, особенно Рудаки и Фирдоуси, Хафиза и Бедиля, было обязательным требованием ирано-таджикского классического образования. Поэтому далеко не случайно, что в культуре, традициях и психологии наших народов есть много общего: от уважения старших и следования требованиям сыновней почтительности, не говоря уже о значении культа предков вообще, до почитания древних мудрецов, в особенности, наставников традиционной морали. Параллели можно проводить бесконечно. В ХХ1 веке, когда мир окончательно вступил в эпоху глобализации, явно угрожающей культурной самобытности традиционных обществ, это исторически испытанное умение подвергается новому испытанию. Нет сомнения в том, что наши народы, обогащенные собственным многовековым историческим опытом, выдержат новый цивилизационный вызов. В этом отношении два народа-соседа могут многое почерпнуть друг у друга. Неугасимый свет мудрости Учителей служит нашим соседним народам вечным маяком. В наши дни, когда новый, реформированный и открытый внешнему миру Китай стремительно входит в разряд самых могущественных государств планеты, многие эксперты за «китайским чудом» отчетливо видят величественную фигуру Конфуция и его учение. Наверное, это далеко не случайно. Движущей силой, обеспечивающей плавное движение Китая по скоростной дороге модернизации, служит вовсе не подражание чужим образцам и моделям, а творческое освоение всего лучшего, что накоплено и достигнуто к настоящему времени на ниве мирового научно-технологического и индустриального развития. Китайский опыт построения нового гармоничного общества может служить и уже служит моделью для развивающихся государств и многих стран с переходной экономикой. Китай – открытая страна, которая щедро делится с мировым сообществом своим опытом и извлеченными за последние 30 лет уроками. Пекинская Олимпиада и глобальный экономический кризис наглядно продемонстрировали не только высокие достижения китайского народа за годы реформ, но и новую планетарную миссию Китайской Народной Республики – высокоразвитой мировой державы, озаренной опытом и мудростью столетий и эпох. В Республике Таджикистан внимательно изучают «китайский путь» развития, ведущий к стабильности и процветанию. Независимость Таджикистана открыла качественно новые возможности для развития таджикской нации, заложила прочную основу для ее полноценного расцвета. По личной инициативе Президента Эмомали Рахмона в моей стране ежегодно проводятся общегосударственные мероприятия, имеющие международное значение. Среди них, Год арийской цивилизации, празднование 1150-летия Абуабдулло Рудаки, чествование Имама Абу Ханифы. 2010 год объявлен Годом образования и технических знаний. Все они призваны укрепить фундамент независимости молодого таджикского государства. В то же время очевидно, что, как и новое великое восхождение древней китайской нации, так и возрождение, в условиях независимости, древней таджикской нации, происходит не на пустом месте. В этой связи в памяти невольно всплывают слова великого средневекового врачевателя Авиценны: «Солнце – причина созревания плодов, но для этого у самих плодовых растений должно быть нечто собственное, которое могло бы среагировать должным образом на плодотворные солнечные лучи». На днях в беседе с известным востоковедом, профессором А. Масловым поинтересовался о том, что на его взгляд роднит Конфуция и Рудаки? Не задумываясь, ученый ответил: «Мы имеем дело с универсальными символами мировой культуры». И после небольшой паузы продолжил: «Важно не то, когда они жили, а что оставили после себя. Люди следуют их заветам потому, что личный пример Конфуция и Рудаки остается столь сильным и ярким. Оба Учителя говорили, что человек может занимать какое угодно место в обществе, быть бедным или богатым, знатным или простолюдином, но он всегда должен быть честным, достойным, благородным. Пробуждение новой волны интереса к Конфуцию и Рудаки является одним из знаков проявления внимания к своей идентичности, к сохранению «человеческого» внутри современной технократической цивилизации. Два великих философа как бы напоминают нам что есть то, что стоит за пределами всех этих «машин» – это пространство, где мы можем найти умиротворение, встретиться лицом к лицу с мудрецами древности». В Поднебесной с давних пор читают Рудаки на китайском языке, а Конфуция в моей стране – на таджикском языке. В наши дни наследие двух титанов слова и мысли с новой силой притягивает к себе, будоражит сознание людей, дает им вдохновение. Таджикский городок Панджакент — родина Поэта, равно как и г. Цюйфу – родина великого Мыслителя, — в наши дни являются местом паломничества ценителей их таланта и учения со всей планеты. Наверное, ни Конфуций, ни Рудаки даже представить себе не могли, что станут столь популярными среди живущих в ХХI веке. Сама жизнь подтвердила непреходящую ценность учения Конфуция и творческого наследия Рудаки, которые с непревзойденным мастерством «включали» могучую силу Слова для отстаивания вечных духовных ценностей человечества: дружбы и любви, добра и красоты, доброжелательности и взаимопомощи. Обращение к духовным Учителям наших народов на заре третьего тысячелетия, как и в целом к наследию прошлого, имеет исключительно важное значение. Президент Республики Таджикистан Эмомали Рахмон, касаясь взаимосвязи и переклички исторических эпох, очень точно и образно заметил: «… почитание прошлого – это одно наше крыло, а наши сегодняшние заслуги по обустройству Родины прадедов и обеспечению спокойной жизни для народа – это другое крыло, и оба они вознесут нашу нацию в высокий полет к процветающему и достойному будущему». На перекресте ХХ и ХХI веков появление на политической карте мира новых государств, трудности их становления и развития в условиях независимости, подтвердили этот тезис на практике. Обращение к прошлому имеет непреходящее значение для строительства будущего.