ГАЛИНА ГРИДНЕВА: «Я БЛАГОДАРНА БОГУ И СУДЬБЕ, КОТОРЫЕ ПРИВЕЛИ МЕНЯ В ТАДЖИКТА»

   Душанбе,  17 декабря. (НИАТ «Ховар», Кристина Эрлих). – 31 декабря исполняется  85 лет Национальному информационному агентству Таджикистана «Ховар», преемнику ТаджикТА.  Годы развели боевую команду ТаджикТА, созданную во второй половине 20 века. Среди немногих, продолживших работу по этой линии — бывший редактор ТаджикТА, а ныне руководитель представительства ИТАР-ТАСС в Таджикистане Галина Ивановна Гриднева.    Ветеран журналистики имеет ряд государственных наград, среди которых — Орден Мужества. Им она награждена в 1996 году Указом Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина " За мужество и профессионализм при выполнении служебного долга".       Накануне юбилея Галина Гриднева согласилась ответить на вопросы  нашего корреспондента.   — Как и почему Вы решили придти на работу в ТаджикТА?      — Часто, оглядываясь назад, я постоянно вспоминаю работу в телеграфном информационном агентстве. Я благодарна Богу и Судьбе за то, что оказалась в редакции такого Агентства. А привел меня в Агентство случай.    После 15 лет газетной журналистики в газетах «Молодёжь Алтая» (я коренная сибирячка и до 1970 года работала на Алтае), затем в «Комсомольце Таджикистана»,  решила пойти «на вольные хлеба», так сказать в «писательство». За плечами у меня были две книжицы детективных рассказов, готовилась к изданию третья, я и возомнила себя почти Агатой Кристи.    Однако, походив по книжным магазинам,  и увидев пылившиеся на полках и невостребованные  произведения моих друзей по перу, я вдруг с ужасом представила себе рядом с ними и мои «опусы». Точку в размышлениях «неполучившейся Агаты Кристи» поставил Александр Исакович Немировский, в ту пору главный редактор республиканской редакции ТаджикТа.    Столкнувшись с ним в один из дней на «пятачке» у Дома печати, и получив приглашение стать его заместителем / главным выпускающим редактором , я согласилась, не имея элементарного представления, что это за штука такая — информация.     Но Александр Исакович был на редкость терпелив,  и аккуратно переписывал не только отредактированные мной информации коллег, но и мои собственные.    Мой гонор тоже поубавился, так что через несколько лет я уже вполне  сносно писала и сносно редактировала, оставаясь,  все эти годы  «вечным замом при Немировском».    Только в середине  80-х мне предложили стать главным редактором. Листая как-то в отделе кадров ИТАР-ТАСС свою трудовую книжку, с удивлением увидела, что все семь лет я пробыла «ИО». В должности «ИО» я проработала до  конца апреля 1992 года. Точку в моей службе в ТаджикТА поставили события, связанные с бессрочными митингами у бывшего  здания ЦК, где шло противостояние между властью и, так называемыми представителями демоисламской оппозиции. Необходимо было все это регулярно освещать на каналы ТАСС, однако руководство ТаджикТА, наложило «табу» на все сообщения из Душанбе.    В один из дней раздался звонок с главного выпуска ИТАР-ТАСС (Информационного Агентства России — Телеграфного Агентства Суверенных Стран) с требованием объясниться. Выслушав мой лепет,  и переговорив с начальством, мне предложили возглавить корпункт ИТАР-ТАСС в Таджикистане.    Я согласилась, хотя весь мой корпункт состоял из телефонного аппарата, и съёмной за свой счёт комнатушки  в центре Душанбе.   — Что Вы почувствовали, когда влились в коллектив ТаджикТА?   — Я тогда и сейчас считаю, что ТАджикТА занимало, чуть ли не  первую или, по крайней мере, делила первую строчку с такой влиятельной газетой, как «Коммунист Таджикистана». По наличию высокопрофессиональных журналистов, это был вообще  кладезь  лучших информационщиков республики. Я бы хотела назвать, воспользовавшись возможностью,  как можно больше моих коллег и начальников поимённо.  Среди них, конечно же, был Александр Исакович Немировский, мой первый шеф и потрясающий редактор.    Я всегда говорю, что даже у Льва Толстого был свой редактор и поэтому в жизни  каждого журналиста, работающего,  в ТаджикТА, А. Немировский  оставил свой след. По жизни, по складу характера он был достаточно сложным и жёстким, иногда просто жестоким человеком. Поэтому естественно, многие его не любили, некоторые тихо ненавидели, но уходя, работая в других СМИ, большинство из них отдавали дань его профессионализму.  По некоторым сведениям, покинув республику в 1992 году, А. Немировский уехал в США и, до сих пор,  работает в одном из американских изданий.    Среди  плеяды ярких журналистов, которые мне запомнились, нельзя не назвать Людмилу Никулину —  мою наставницу и лучшую подругу.   Мне часто приходилось обращаться за советом ко многим маститым журналистам, прежде всего,  к Олегу Соболеву-  ветерану журналистики, можно сказать,  акуле ТаджикТА,  человеку- легенде ТаджикТа. Вместе с тем, человеку, который мог отложить все свои дела и выслушать тебя, дать совет, подбодрить, слегка пожурить.     Коллективу повезло, несомненно, и  на такого директора,  как Зайниддин Насриддинов. Он  умел работать в сложных условиях. Коллектив наш, как я уже говорила, был богат  талантливыми  личностями,  и управлять таким коллективом было достаточно сложно. К слову, с талантами,  работать  всегда непросто. Но вот Насриддинов сумел сработаться и даже подчинить своей воле самых неуправляемых «гениев». Он был  мостиком между  ЦК Компартии и коллективом. Политически — человек очень гибкий, это я заметила, ещё во время перестройки,  он умел лавировать, и практически всегда был на стороне журналистов.    С его уходом, и с началом тех событий, которые происходили в стране, с приходом 90-х годов начался откат.  На это повлияли разные условия — в общем оттоке интеллигенции из страны, ощутим был и отток журналистов, в том числе, из моего родного ТаджикТА.  Агентство много  потеряло в этом плане. Сами журналисты нашли свою нишу в другом месте, талантливые, работоспособные, яркие личности, они не могли затеряться среди своей братии — это, конечно.       Юра Кушко, ныне британский подданный,  по линии Би-Би-Си работает временно в Ливане. Это и  нынешняя москвичка и правозащитница   — Ирада Гусейнова,  это Нина Мережникова , Валентин Коган ( ныне израильтянин).  На чужбине скончался любимец редакции Глеб Дейниченко.    Вместе с тем, остались на родине, несмотря на лихолетье,   Салохиддин Эргашев —  ныне корреспондент Франс- Пресс,  при государственных должностях: Мухаммадато Султанов и Абдугафор Курбанов. Вышел в писатели Леонид Чигрин.    Список можно продолжить. Это настоящие профессионалы, получившие «путёвку в жизнь» в ТаджикТА.  Стоики, острословы, мечтатели и, как ни странно, бессеребренники.  Мы все шли на работу в ТаджикТА, как на праздник, с трудом расходились вечерами по домам, не глядели на часы в ожидании конца работы. Даже в субботние дни в редакции,  как бы случайно,  собиралась добрая половина журналистов — поговорить за жизнь, обменяться новостями, посоветоваться, или посидеть за " пиалкой чая".  Умели отдыхать, но и как умели работать!  Без ложной скромности скажу, что планка ТаджикТА была очень высока — не только в «цековских» кабинетах, «тассовских» журналистов за точность, оперативность уважали писатели, учёные, работники кино. Они и сами с удовольствием заходили на " огонек" к нам.      Высокий профессионализм и оперативность были самыми главными качествами работы ТаджикТА. Я считаю, что годы работы в  ТаджикТА  были лучшими годами моей творческой жизни.   — Бывший «газетчик», как Вы осваивали специфику работы в информационном Агентстве, трудно ли Вам было?   — Учиться  приходилось кардинально. Информационный жанр давался мне непросто. Так как есть законы жанра, которые сейчас, к сожалению, не соблюдаются.  Когда я сейчас смотрю информацию, я ищу и не нахожу в ней чёткого Лида — что? где? когда? и почему? — это закон жанра, по которому должна писаться  информация и нельзя позволять выходить за рамки этого жанра. Приходилось учиться, хорошие были в нашу пору наставники, учителя. Нынешние редакторы, асы  журналистики не работают с молодёжью, наверное,  время такое, когда каждый сам за себя. Собственно говоря, я до сих пор,  пишу трудно. Особенно,  если эта информация серьёзная, требующая какого-то анализа, обобщения.   -Что вам больше всего  запомнилось о сложных ситуациях в работе Агентства?     — Когда я работала в ТаджикТА, в основном, мне приходилось освещать материалы  событийного характера. Например,  выезд на землетрясение, какое-то  чрезвычайное происшествие, я вообще любила  экстремальную журналистику. И в газете меня  привлекали жанры правовой, судебной тематики. Естественно,  приходилось писать о людях и о проблемах. Во времена советской власти, когда был ЦК Компартии Таджикистана,  работать,  конечно, было трудно, потому что было определенное табу, определенная цензура. Многое было нельзя.    Но если ты уже  брался писать критические материалы, если ты настаивал на написании такого материала, то должен  был доказательно, с фактами в руках отстаивать  свою точку зрения. Кроме того, в блокноте журналиста или ещё где-то должна оставаться «заначка с парой тройкой дополнительных фактов». При этом журналист всю ответственность брал на себя, и за любую ошибку его могли серьезно наказать. И то, что сейчас иногда читаешь критические материалы, звонкие материалы, ты понимаешь, что зачастую они бывают, бездоказательны, неубедительны, беспомощны. То есть при  любом  судебном иске журналист, к сожалению, может оказаться в проигрыше. Тогда, как теперь любят говорить «при тоталитарной системе»  было высокое чувство ответственности. А когда распался Союз, когда наступило «политическое и идеологическое безвременье», можно было писать буквально все, что захотелось и мы, в этом азарте свободы, буквально стали захлебываться от вседозволенности и этой анархии, когда не было «стоп», «табу», когда можно было посчитаться с недавним недругом, и не понести за это ответственности. Если мы раньше боялись  инструктора Компартии, а тогда в 90-е  годы  иногда журналиста  «перехлестывало». Важно было вовремя остановиться.  Во время всей этой неразберихи, хаоса, которые начались в 90-м году, когда  произошла перестройка, работать было крайне сложно.     Уже никто за тебя в  это время не принимал решение. Так, как ты уже чётко знал, что тебя больше  никто не поправит. Ни Главлит, ни секретарь ЦК, ни заведующий отдела, ни  даже директор, ты полностью брал ответственность на себя. Это было при освещении февральских событий, разгуле бандитизма,  и конечно, гражданской войны в Таджикистане. Фактически власть  была парализована,  и работать, а я уже тогда работала на ИТАР- ТАСС,   было крайне сложно, потому, что шли такие процессы, в которых очень сложно было разобраться.  Надо было стараться  объективно осветить все стороны этой гражданской войны. Не знаю,  насколько мне это удавалось, но я старалась.  С позиции корреспондента, руководителя Представительства ИТАР-ТАСС в Таджикистане, как Вы оцениваете работу НИАТ «Ховар»?       — Естественно, что  коллектив только формируется,  и в агентстве  сейчас работают журналисты разного уровня подготовки. Одно дело, когда ты приходишь в журналистику только ради денег, перекантоваться и потом куда-то уйти,  и другое —  когда ты собираешься  стать настоящим журналистом. Если человек собирается стать профессионалом, он должен потратить немножко сил. Он не должен смотреть на  часы и  пол-пятого хватать вещи и бежать домой. Это не для профессии журналиста. В нашей профессии это не пройдет и никогда не проходило.  Журналист должен оставаться журналистом везде: на кухне, по дороге домой, сидя в кино, на улице.  Но это моя личная точка зрения. И самое главное, конечно, оперативность.    Главная лента НИАТ «Ховар» должна начинаться и заканчиваться главным событием. Каждое утро должно начинаться с планирования работы не только на сегодня, но и на завтра. Редактор должен не только уметь редактировать, но и направлять корреспондента.  Все правительственные  информации, информации государственного значения, в первую очередь, должны выходить на ленте Правительственного, а не на лентах частных информагентств.     Корреспондент не должен писать в разных направлениях, о том, что первым услышал, увидел. Журналист должен оттачивать своё перо в одном каком-нибудь направлении, сосредоточиться на чём-нибудь одном, а не хвататься за всё сразу.  Многостаночник в Агентстве это не очень хорошо.    У «Ховара» должна быть своя чётко выраженная, собственная линия, отличающая Правительственное агентство от других  частных агентств.  В «Ховаре» есть хорошие журналисты, репортёры, но их нужно направлять. Я,  ещё раз,  говорю, что журналист не может работать без редактора. Даже самому талантливому журналисту нужен редактор. В ТаджикТА, как в любой  республиканской редакции, так и в зарубежной, работа начиналась с того, что редактор всех собирал и планировал, как пройдет день.   — Накануне юбилея, чтобы Вы пожелали  коллективу НИАТ «Ховар» на настоящее и будущее?   — Информационное Агентство во всём мире – это вечное агентство.  Сейчас, в нашу эпоху, когда человек постоянно на бегу, на ходу, не всегда имеет возможность читать длинные материалы.  В современной жизни информация приобретает очень большое значение и очень многие читают  просто информацию, либо по сайтам информагентств,   либо в других изданиях.  И я думаю, что Агентство «Ховар» должно занять свою нишу  в информационном пространстве и занять первую строчку, как это подобает такому серьёзному, государственному, правительственному Агентству страны.     Агентство должно вернуть себе былую славу, чтобы из  других редакций стремились попасть на работу в Агентство. И конечно, у каждого журналиста, должно быть самолюбие, чтобы его информация выходила первой.     Я желаю НИАТ «Ховар» вечной жизни, оперативности, достойной оплаты труда и формирования коллектива единомышленников. Чтобы и вы, шли по утрам на работу, как на праздник!