Он беззаветно и бескорыстно служил Родине

Душанбе, 19.01.2016 (НИАТ «Ховар»).- Вспоминаю октябрь 2007 года…Тогда волей обстоятельств я по приглашению бывшего начальника управления по разработке национальной стратегии и социально-экономических программ Шамолова А.А. перешёл из высшего учебного заведения на работу в Центр стратегических исследований при Президенте Республики Таджикистан. Написав заявление о приёме на работу, и заполнив личный листок, мы с Шамоловым направились в кабинет директора ЦСИ Шарипова С.И.
За свою жизнь мне не раз приходилось посещать кабинеты чиновников различного уровня и при этом у меня всегда возникали противоречивые чувства от этих посещений, которые сложились в некий стереотип о чиновниках: суровые холённые бюрократы, восседающие на мягких креслах в огромных апартаментах, пренебрежительно взирающих на рядового посетителя и с недоуменным взглядом как бы вопрошающих у явившегося посетителя «что тебе надобно?», и считающие себя вершителями человеческих судеб.
Подобный образ чиновника, направляясь в кабинет директора ЦСИ Шарипова С.И., с которым я никогда не встречался и, честно признаться, не знал и его имени, я мысленно экстраполировал и на него. Однако, перешагнув порог кабинета директора ЦСИ, я мысленно признался себе, что личность Шарипова С.И. никак не вписывалась в устоявшийся во мне стереотип о чиновниках. Первое, что развеяло мои «смутные сомнения» — это кабинет директора ЦСИ, который оказался довольно скромным как по своим размерам, так и по внутреннему убранству и не совсем соответствовал уровню статуса столь значимого учреждения. А тогда мне показалась, что кабинет руководителя ЦСИ даже меньше, чем у начальника управления. Но не это было главным, больше всего меня впечатлило то, что в кресле директора сидел человек, с которым легко общаться, как говорится без «напряга». Весь внешний вид Сухроба Иброновича сиял своей приветливостью, искренностью и располагал к себе собеседника. Я почувствовал, что с ним можно быть откровенным. В том, что это «не показуха», а повседневный стиль его жизни, я убедился непосредственно, когда на протяжении почти пяти лет работал вместе с Шариповым С.И.
В отличие от многих чиновников Шарипов С.И. производил впечатление человека, которому чуждо чванство, высокомерие. Он располагал к себе людей своей простотой, доступностью в общении. Мне казалось, что в Шарипове больше проявлялась личность учёного-теоретика, нежели чиновника-администратора. И именно первая составляющая в Шарипове больше всего импонировала его коллегам и тем, с кем, так или иначе, пересекались его научные интересы.
Так вышло, что с Шариповым С.И. нас связывало получение престижного образования в ведущих вузах СССР – Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова и Ленинградском государственном университете им. А.А. Жданова. Соответственно, он закончил первый из них, а я — второй. При этом, мы учились в одно и то же время с 1983 по 1988 гг. Но об этом я узнал только в октябре 2007 г. в кабинете Шарипова С.И., когда зашёл к нему подписывать заявление о приёме на работу. Читая мой личный листок, Шарипов С.И. обратил внимание на графу об окончании учебного заведения, его заинтересовало название университета, год поступления и окончание. Видимо на Шарипова навели воспоминания о годах своей студенческой юности. Он спросил меня об одном из моих однокурсников Арабове Юре. Оказалось, что они с Арабовым Ю.А. были знакомы со времени поступления в соответствующие университеты в 1983 г. Возможно даже, что их отцы были знакомы, которые работали в высших учебных заведениях республики. Сухроб Ибронович и Юрий Арабов вместе сдавали документы в центральные вузы – первый в МГУ, а Арабов Ю., как и я, — в ЛГУ. Дело в том, что тогда в 1983 г., когда во главе руководства СССР стоял Ю.В.Андропов, было принято решение об усилении идеологической работы. Соответственно, по всему Советскому Союзу по рекомендации партийных организаций на философские факультеты ведущих вузов страны был осуществлен набор абитуриентов, у большинства из которых за плечами была школа трудовой и армейской закалки, они являлись активистами в своих первичных комсомольских организациях. Среди таковых оказались и мы с Шариповым совершенно не знавшие друг друга. Вот так, опосредованно между мной и Сухробом Иброновичем, пролегла некая условная связь, которая, как бы материализовалась спустя много лет в стенах ЦСИ, куда я пришёл на работу, директором которого он являлся.
В бытность Шарипова С.И. директором ЦСИ в нём царила атмосфера творческого поиска и научной состязательности. Под началом Сухроба Иброновича в этом исследовательском центре собралась работоспособная и целеустремлённая команда профессионалов, исследования которых по таким важным проблемам, как коррупция, детский труд, совершенствование избирательной системы, роль СМИ, деятельность политических партий в своё время вызвали большой общественный резонанс. Особенно запоминающим стало исследование такой актуальной проблемы для таджикского общества, как коррупция. Материалы этого исследования при поддержке международных организаций были изданы отдельной книгой, которая была с интересом воспринята широкой читательской аудиторией. Следует отметить, что на тот момент это было довольно смелое исследование, обнажившее «язвы» нашего общества, которое в силу сложной экономической ситуации в отдельных своих сферах опустилось в коррупционное дно, что стало серьёзной угрозой для нашей государственности. В данном исследовании были указаны наиболее коррумпированные структуры: образование, здравоохранение, судебные и правоохранительные органы. В том, что исследование по коррупции стало достоянием широкой общественности большая заслуга Сухроба Иброновича, который ознакомившись с результатами исследования, не стал приукрашивать положение и защищать честь мундира, считая, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Обнародование результатов исследования по коррупции послужило в последующем основой принятия правительством целого ряда нормативно-правовых документов по усилению борьбы с коррупционными преступлениями. Данное исследование во многом предвосхитило учреждение в январе 2007 г. В Таджикистане специального правительственного органа «Агентства по государственному финансовому контролю и борьбе с коррупцией».
Пять неполных лет работы в ЦСИ, выпавшие на период, когда во главе его стоял Сухроб Ибронович, стали для меня хорошей школой овладения методом аналитического мышления и формирования способности выделять через призму национальных интересов существенное в явлениях и событиях, характерных для политического процесса в нашей республике.
Вспоминая годы работы в ЦСИ, не могу не упомянуть о впечатлениях, которые я вынес из участия в заседаниях Учёного Совета, проводившиеся под председательством Шарипова С.И., который умел превратить их в трибуну заинтересованных дискуссий по актуальным проблемам внутренней и внешней политики нашего государства. Предметом особой заботы Сухроба Иброновича была молодежь, к которой он относился с большим уважением, всегда поддерживал творческие изыскания молодых исследователей, оказывал им помощь в подготовке диссертационных работ.
Одним из замечательных качеств Сухроба Иброновича было то, что он был интернационалистом и противником всякого проявления местничества и регионализма. Благодаря этому коллектив ЦСИ был стабильным, а текучесть кадров в нём, не смотря на низкую зарплату, была незначительной.
На заседаниях Учёного Совета Сухроб Ибронович очень часто акцентировал внимание на той опасности, которая исходит от религиозного экстремизма и призывал работников Центра к всестороннему анализу этой угрозы. При этом, в целом он сохранял толерантное отношении к религии и всегда выступал за сохранение светского характера государства. В свете тех событий, связанных с активизацией религиозного экстремизма в некоторых арабских странах предупреждения Шарипова С.И. звучат достаточно убедительно.
Как истинный учёный Шарипов С.И. с иронией относился к так называемым псевдоучёным, учёная степень которых вызывает большое сомнение. Помню, как на одном из заседаний Учёного Совета ЦСИ ему был задан вопрос: «как он относится к тому, что сегодня нередки случаи, когда кандидатские диссертации покупаются»? На это он ответил, что, к сожалению, в условиях нецивилизованных рыночных отношениях такое имеет место, но безграмотность и глупость таких горе кандидатов наук, по его мнению, проявятся на конференциях, круглых столах, в ходе их выступлений и ответах на вопросы.
Я солидарен со многим из того о чём говорил и о чём рассуждал Сухроб Ибронович. В частности вызывает уважение позиция Шарипова С.И. по отношению к монополистам, которых он подвергал нелицеприятной критике. Однако было бы искажением истины, если бы я сказал, что со всеми рассуждениями Сухроба Иброновича соглашался. Не скрою, что в его суждениях были и такие, которые я не разделял. В частности, меня удивляла позиция Шарипова по отношению к России, с которой нас обоих связывала учёба в престижных университетах этой великой страны. Я не понимал того, почему он, проведший 13 лет в России, закончил там престижный вуз – МГУ, там же обучался в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию по социальной философии, а впоследствии с 1993 по 1998 гг. проработал научным сотрудником философского факультета МГУ им.М.В. Ломоносова, а приехав в Таджикистан не всегда лестно отзывался о политике России по вопросам миграции, бензиновой проблематике и по вопросу пребывания на территории Таджикистана 201 российской военной базы.
Но впоследствии я понял логику его мыслей, когда он касался российского вопроса, рассматривая его через призму национальных интересов. Так было, когда он возглавлял ЦСИ, так было и в последующем, когда он заседал в нижней палате таджикского парламента.
Как учёный и политик Шарипов, был государственником и для него превыше всего были национальные интересы, интересы государства, которому он служил беззаветно и бескорыстно. Все его доклады на конференциях, статьи и интервью в периодической печати, публичные выступления с парламентской трибуны пронизаны мыслью об интересах государства, любви к Родине, патриотизме, о мире, единстве и национальном согласии. Эти чувства владели Сухробом Иброновичем не только тогда, когда он был «в команде президента». Он был полон ими и в начале 90-х годов ХХ столетия, когда вынужден был пребывать вдали от Родины, обучаясь в аспирантуре философского факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Он тяжело переживал трагедию своей страны, ввергнутой нашими недругами в пучину гражданской войны, и верил в мудрость таджикского народа, в его разум и волю к миру.
После подписания Общего Соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане он вернулся на Родину и посвятил всего себя реализации мирных соглашений посредством активной научной и политической деятельности на различных должностях в структурах государственной власти. Его деятельность на посту директора Центра стратегических исследований при Президенте Республики Таджикистан, а затем в качестве депутата Маджлиси намояндагон в полной мере высветили яркий талант ученого и политика, для которого служение своему народу стало одной из главных целей его жизни. Творческое отношение к работе, которое характерно было в бытность его работы директором ЦСИ, Сухроб Ибронович привнёс и в деятельность Маджлиси намояндагон, где он считался одним из самых ярких народных избранников.
Так сложилось, что из ЦСИ я ушёл немногим позже Шарипова С.И. в апреле 2012 г. Мой уход из ЦСИ, в какой-то степени, был связан с уходом Шарипова С.И. И не будет преувеличением утверждение о том, что с уходом Шарипова С.И. из ЦСИ в связи с избранием его депутатом Маджлиси намояндагон закончилась целая эпоха, обогатившая нашу отечественную науку важными исследованиями в экономической, политической и социальной сферах жизни таджикского общества. И в этом, безусловно, важную роль сыграл замечательный учёный и политик Сухроб Ибронович Шарипов.

Бабаев К.