АРОМАТ ТАДЖИКСКОЙ РОЗЫ. В начале 60-х годов один из ведущих русских поэтов советского времени Ярослав Смеляков побывал в Душанбе

ДУШАНБЕ, 08.03.2020 /НИАТ «Ховар»/. Замечательный русский поэт и переводчик Ярослав Васильевич Смеляков в начале 60-х годов прошлого века по приглашению незабвенного устода Мирзо Турсунзаде побывал в Душанбе, встречался  в Союзе писателей с таджикскими литераторами, ознакомился с образцами их творчества, а затем перевёл отдельные стихи некоторых молодых поэтов.

Благодаря переводу широкую известность получило стихотворение Шохмузаффара Ёдгори «Посох старости».

За перевод стихов таджикских поэтов Я. Смеляков был награждён премией журнала «Дружба народов». Под впечатлением от поездки в Таджикистан он и сам написал ряд стихотворений, которые впоследствии были включены в его сборник под названием «Роза Таджикистана», выпущенный в 1983 году душанбинским издательством «Ирфон».  Этот сборник, в который  вошли стихи о Таджикистане, а также переводы лучших произведений таджикских поэтов Мирэо Турсунзаде, Мирсанда Миршакара, Абдужаббора Каххори и других, был затем переведен и на таджикский язык поэтом Бобо Ходжи.

Ниже мы предлагаем читателям некоторые из них, а также и стихотворение Шохмузаффара Ёдгори «Посох старости» в переводе Ярослава Смелякова.

ОДА РУССКОМУ ЧЕЛОВЕКУ

О, этот русский непрестанный,

Приехавший издалека,

Среди чинар Таджикистана,

В погранохране и в ЦК.

В прорабской временной конторке,

Где самый воздух раскален,

Он за дощатой переборкой

Орет азартно в телефон.

В коммунистической артели,

Где Вахш клубится и ревет,

Он из отводного тоннеля

Наружу камень выдает.

Участник жизни непременный,

Освоив сходу местный быт,

За шатким столиком пельменной

С друзьями вместе он сидит.

Совсем не ради маскировки,

А после истинных работ

В своей замасленной спецовке

Он ест шурпу и пиво пьет.

Высокомерия и лести

И даже признаков того

Ни в интонации, ни в жесте

Вы не найдете у него.

Не как слуга, не как владыка —

Хоть и подтянут, но открыт —

По-равноправному с таджиком

Товарищ русский говорит.

Еще тогда, в году двадцатом,

Полузабывшемся вдали,

Его винтовка и лопата

Тебе, дехканин, помогли.

Потом не раз из дальней дали

На помощь родине твоей

Москва и Волга посылали

Своих отцов и сыновей.

Их много, чистых и нечистых,

Трудилось тут без лишних слов:

Организаторов, чекистов,

Учителей и кулаков.

Мы позабыть никак не в силах —

Ни старший брат, ни младший брат —

О том, что здесь, в больших могилах,

На склонах гор, чужих и милых,

Сыны российские лежат.

Апрельским утром неизменно

К ним долетает на откос

Щемящий душу запах сена

Сквозь красный свет таджикских роз.

                                                                          1962

 

СТАРИКИ

В мирном краю таджиков

стройные, как штыки,

вечером вдоль арыков

движутся старики.

Буднично-величавым

бывшим бойцам страны

тросточки не по нраву,

посохи не нужны.

Верным ее солдатам,

выросшим на плацу,

не по душе халаты,

галстуки не к лицу.

Роскоши да истомы

истинные враги,

носят по-строевому

китель и сапоги.

Дома же непременно,

правнуков веселя,

точно висят на стенах

длинные шинеля.

Снайперы и рубаки,

честно вошли они,

словно бы из атаки,

в мирные эти дни.

Это от вашей хватки,

от удалых мечей

драпала в беспорядке

конница басмачей.

В долгом кровавом споре

вышибли вы ее

из голубых предгорий

прямо в небытие.

Движась дорогой длинной

вдаль от своей земли,

вы до твердынь Берлина

все-таки дотекли.

И сотрясли сторицей

в ярости боевой

вражескую столицу

собственною рукой.

В ножны ушли достойно

памятные клинки.

Кончились ваши войны,

гордые старики.

…Ходите вы меж нами,

слава и честь страны,

уличными огнями

смутно освещены.

В позднее это время

вдоль по дороге всей

ветер качает тени

листьев и фонарей.

                                        1962

 

«ПРИЕХАВШЕМУ НА ВОСТОК…»

Приехавшему на Восток

Простому гостю Душанбе

Пришелся по сердцу платок,

Что служит поясом тебе.

Его на талии прямой

Таджик привычно завязал.

Он украшает облик твой,

Но украшением не стал.

Он для кутящего — карман,

А для скупого — кошелек,

И как лукошко для семян

У горных жителей платок.

Какой бы смысл еще найти,

О чем еще не позабыть?

Он малой скатеркой в пути

И полотенцем может быть.

А тот, кто в городе живет

И ходит завтракать к столу,

Пускай меня не упрекнет

За эту скромную хвалу.

                                                        1962

 

РОЗА ТАДЖИКИСТАНА

В юности необычной,

вовсе не ради позы,

с грубостью ироничной

я относился к розам.

В залах тогдашних съездов,

в том правовом порядке,

были совсем не к месту

эти аристократки.

Мне при моих замашках

и пролетарском стиле

простенькие ромашки

более подходили.

Прошлой весной впервые

я прилетел нежданно

из глубины России

к солнцу Таджикистана.

Утром сквозь сад зеленый,

пенье и воркованье

шел я, ошеломленный

птицами и цветами.

По переулкам вешним

долго ходил, вздыхая,

словно бы мелкий грешник

по филиалу рая.

В щелях любой калитки,

в дворике каждом малом,

в скудости и в избытке

роза благоухала.

В блеске стекла и стали

между асфальтом серым

возле ЦК стояли

розовые шпалеры.

И на прилавке даже

в банке из-под варенья

роза — не для продажи,

только для украшенья.

И за стеклом трехтонки

из гаража совхоза,

воткнутая в сторонке,

блекло светилась роза.

Роза в цеху рабочем

и под окном поэта.

Мне приглянулась очень

демократичность эта.

Вскорости между делом

я ощутил неловко:

выдохлась, ослабела

старая установка.

Может быть, мне простится

тихое нарушенье

принципов и традиций

грозного поколенья.

Ведь в остальном, ребята,

лозунги нашей Ставки

я соблюдаю свято —

без никакой поправки.

                                            1962

 

ПОСОХ СТАРОСТИ

Шествуют куда-то напрямик

оба-два — старуха и старик.

Шествуют бок о бок, не спеша,

как одна взаимная душа.

То ли он наперсницу забот

под руку внимательно ведет;

то ли, понимания полна,

помогает спутнику она.

Смолоду на дворике села

их любовь, как яблонька, росла.

А теперь надежно служит им

обоюдным посохом одним.

                                                            1962

 

                                                                        Подборку подготовил
                                                                Мансур СУРУШ,
литобозреватель НИАТ «Ховар»