Тураджонзода-мутант религии и политики

 
 
А.Тураджонзода самый активный религиозный деятель, который часто говорит и пишет по проблемам взаимодействия общества и религии, о месте последней в жизни людей. Последнее (пока) его выступление, которое в сокращенном виде опубликовано в еженедельнике «Нигоҳ» (№5(222), 9 марта 2011г.), не оставило меня равнодушным. Он считает, что единственным хранителем и носителем национальной культуры являются уламо. Категорически нельзя с ним согласиться. Культура, о которой он говорит, – это культура таджикского народа, а не всего лишь культура уламо. Носителем и хранителем этой культуры является таджикский народ. 
Если Тураджонзода имеет элементарное представление о «прошлой культуре» таджиков («фарҳанги гузашта»-и тоҷикон), то должен знать, что уламо вместе со своими арабскими хозяевами уничтожили эту культуру. Здесь я имею в виду доисламскую таджикскую культуру. Что именно, какую культуру хранили, развивали уламо, Тураджонзода, однако, об этом молчит. Тураджонзода ведет разговор абстрактно, невнятно и жалуется, что в советское время «дар марказҳои илмиамон (выходит, что «марказҳои илмӣ» тоже были уламинские, т.е. «научными центрами уламо», и это в советское время)» мардумро аз ислом дур карданд». Аз марказҳои илмӣ берун чӣ? Здесь Тураджонзода рассуждает неадекватно, потому что весь «мардум» никогда не жил и не работал в «научных центрах», как и этот «мардум» не мог и не может жить и находиться в «научных центрах» и теперь. Не хорошо, что домулло путает понятия «научные центры» и «мардум». И мне хотелось, чтобы весь «мардум» находился и работал в «научных центрах». Было бы много науки. Но, увы! «Мардум» должен еще работать и в других сферах жизнеобеспечения. Вездесущие, всесозидающие, всепонимающие и «всегда» находящиеся в научных центрах уламо не могут кормить «мардум» и себя. 
Тураджонзода больше ничего не осталось чернить, кроме как недавнее наше советское прошлое, потому и пришел к осуждению некоторых «мелочей жизни» советского периода, которые он наблюдал и с которыми столкнулся в пору своей молодости. Так, он говорит: «Дар яке аз мавзеҳои Бухоро пахта мечидем, мардуми маҳаллӣ «инҳо муллоҳо» гуфта аз мо гурехтанд» (Нигоҳ, №51(222), 9 марта 2011г.). Ничего не скажешь, конечно, произошло принеприятнейшее событие, что бухарцы так встречали Тураджонзода с другими мулло.
Ещё одно обвинение Тураджонзода против прежних властей и общественного строя, о котором нельзя говорить без улыбки. Оказывается, «он замон бо дасти рост хўрданро ҷоиз намедонистанд. Барои замонавӣ будан бо дасти чап нон мехўрдӣ. Имрўзам таъсираш ҳаст». Ну что это такое?! Для Тураджонзода это – серьезное обвинение советского образа жизни, якобы насильственно введенного для таджиков, но для меня, думаю, и для многих других это просто смешно. И тогда («он замон») и сегодня (имрўзам) абсолютное большинство таджиков, за редким исключением, ели правой рукой, никаких запретов принимать еду правой рукой не было. Но это не важно. Важно то, что и тогда («он замон») и сегодня (имрўзам) Тураджонзода и уламо ели и едят только правой рукой. Вообще-то говоря, главное в том, чтобы была еда, а есть её можно хоть и двумя руками. Люди, лишенные правой руки, едят левой рукой, но от этого не перестали быть людьми. А сколько левшей среди соратников домулло?
Ещё одна обида Тураджонзода на прошлое («он замон»). Оказывается «он замон» «ин қадар муҳитро заҳролуд карда буданд, ки муллобачаҳоро… ҳеҷ одам ҳисоб намекарданд». Ка-кое безобразие! Однако господин Тураджонзода несёт какую-то чушь, которую огласил с трибуны конференции. Как это ни удивительно, он и остальные уламо – участники конференции называют свою конференцию «научной». Но какие проблемы современной науки они затрагивали и решили на своей конференции, коль скоро называют её «научной»? Чтили память двух своих коллег, ушедших из жизни – Саида Абдулло Нури, Махмадшарифа Химматзода, Тураджонзода говорил о своих обидах и несогласии с прошлым, которое, однако, «научным решением» «научной конференции» уламо не вернёшь назад и не подвергнешь четвертованию за обиды, нанесённые господину Тураджонзода и его коллегам в пору их молодости. Можно подумать, что теперь какие бы мероприятия ни проводили господин Тураджонзода и уламо, приобретают статус «научный».
В этой связи хочу сказать, что муллы во главе со своим предводителем и идеологом Тураджонзода в обсуждении различных проблем общественной жизни гораздо более активны, чем учёные и деятели культуры. Последние больше озабочены различного рода почётными званиями, титулами, наградами и межклановой борьбой. Кто из них возражал уламо и вступил с ними в дискуссию, когда они культуру целого народа считают своей, «онаучивают» религию и мистику, когда они пытаются из науки делать религию, а из религии – науку. Один только Тураджонзода гораздо более активно защищает религию и мистику, чем десять академиков – науку и культуру. «Флагманы сфер науки», «самые-самые», «народные-народные», «заслуженные-заслуженные» и «академики-корифеи» хранят молчание, когда уламо, последователи уламовщины и прочая «святая братия» атакуют науку и современную культуру, считая последние противоречащими религиозным догмам, установкам и т.п., пытаются и требуют, что в науку и светскую культуру были внедрены религия и мистика, чтобы привести науку и культуру в соответствие с религией и мистикой якобы тоже «наукой». 
Конечно, досадно, когда творцы науки и культуры хранят молчание, а уламо результаты их труда считают «своими». Или они хотят вернуться к той эпохе, когда наука и культура были служанкой религии? Муллы и прочие священники активны, но их активность направлена как оппозиция против научного мировоззрения и светской культуры, на вовлечение всего общества в сферу своего влияния. Поэтому они считают себя «культуротворцами», а научно-техническую и художественную интеллигенцию как бы не имеющей отношения к науке и культуре. Разве можно терпеть такую несправедливость? Порой они такие активные и претенциозные, что даже вмешиваются в «дела неба», спуская их на землю и с помощью которых решают и государственные дела, а не только проблемы науки и культуры. У них не только исламские аппетиты, а всепоглощающие аппетиты преуспевать во всём, везде побывать и всё решать за всех.
Одной из серьёзных «научных проблем», о которой говорил на «научной» конференции домулло-всезнайка Тураджонзода, и которая, надо полагать, давно не давала ему покоя, был вопрос о том, почему дети Мирзо Турсунзода и Муъмина Каноата говорили на русском языке. «Сутунҳои (?) фарҳанги миллӣ Мўъмин Қаноат бо фарзандонаш русӣ ҳарф мезанад… Писараш ба набераи Мирзо Турсунзода хонадор аст. Ў бо писари худ ва келинаш, ки набераи Мирзо Турсунзода аст, аз манзили ман (дар Эрон – Э.Ш.) телефон мекарду бо забони русӣ сўҳбат менамуданд». И отсюда спекулятивно мыслящий домулло приходит к важному «научному выводу»: «Ҳатто сутунҳои фарҳангу адабиёти мо ба ояндаи забони миллии худ боварӣ надоштанд, гумон доштанд, ки ин забон ба зудӣ аз байн меравад. Ва ин уламо буданд, ки ин забонро ҳифз карданд». 
Вот «герои наших дней»!!! Здесь спекулятивному взору «маликушшуаро» Тураджонзода уламо предстанут как весь народ, который является действительным носителем и хранителем языка и называется таджикский язык, а не «уламинский язык». Браво «ин уламо», браво! В таком случае, что следует делать с теми, которые изучают арабский, английский, китайский и другие языки и общаются на этих языках? Разве от этого «греха» страдает таджикский язык? Разве сами уламо не пользуются другими языками кроме таджикского? Нашли что обсуждать на своей «научной конференции». Выходит, что уламо спасли таджиков от великой катастрофы – потери своего языка, который «сутунҳои фарҳангу адабиёт» не защищали и в будущее которого не верили. Однако Тураджонзода спекулятивно сгущает краски и скрашивает ими, героизирует себя и уламо. 
Смехотворная у Тураджонзода логика: раз Мирзо Турсун-зода и Муъмин Каноат со своими детьми и их дети разговаривали между собой на русском языке, то, стало быть, они не носители и не хранители национальной культуры. Но это собственная выдумка Тураджонзода, всего лишь повод, чтобы очернить наших великих поэтов. Откуда это ведомо Тураджонзода, ведь ни М.Турсунзода, ни М.Каноат с ним не поделились на эту тему, т.е. они ему не говорили, что не верят в будущее своего национального языка и культуры. В данном случае, когда Тураджонзода говорит, что М.Турсунзода и М.Каноат не верили в будущее национальной культуры, ведет себя как клеветник, что не к лицу священнику. Даже по религиозным нормам такой поступок расценивается как грех.
Знание других языков еще никому не мешало быть носителем своего национального языка и культуры. В наше время никакая национальная культура не существует «в чистом виде», вбирает в себя элементы других культур. Так что Тураджонзода в этом отношении несёт какую-то несуразицу. А вот когда он сам говорит на арабском, русском (или другом языке), его, оказывается, нельзя отчуждать от национального языка и культуры. Но по какой логике? Только по абсурдной уламинско-тураджонзадинской.
Ни М.Турсунзаде, ни М.Каноат ни одной строки своей по-эзии не писали на другом языке, кроме как на своем националь-ном языке. Откуда Тураджонзода знает, кроме как гадальщик гадает, что М.Турсунзода и М.Каноат «ба ояндаи забони миллии худ боварӣ надоштанд»?
Задавал ли домулло сам себе подобный вопрос: кто такой М.Турсунзода и М.Каноат и что они делали и значат для нашего народа и нашей культуры, и кто такой Тураджонзода и что он знает о науке, искусстве, обществе и что он значит для нашего народа и нашей культуры? На этот вопрос можно ответить словами Нусратулло Рафиева: «Ҳақиқат он аст, ки Ҳоҷӣ Акбари Тўраҷонзода боре сарчашмаҳои таърихию адабии тоҷикро на-хондааст. Танҳо пораҳо аз Қуръонро қориёна азхуд кардааст» (еженедельник «СССР», №22(143) 2 июня 2011г.). И как этому священнику не стыдно выдвать  себя за «знатока» этой культуры и литературы. Лучше занимался бы каким-нибудь полезным делом. Ведь в этом случае он тоже спекулирует. Ответом ему будет и вызов брошенный ему автором статьи «Тўраҷонзода бузургони миллатро таҳкир кард!» (тот же номер газеты «СССР») Ҳокими Сафар: «Шумо ба миллат чӣ хизмат кардаеду чӣ унвону медал доред??? Агар мардед, ба матлаби ман посух гўед». Хватит ли смелости у «смелого мусульманина» Тураджонзода ответит на этот вызов Хокими Сафара? Далее Хокими Сафар пи-шет, что Тураджонзода «рўирост ба шоҳсутунҳои миллат… устод Мирзо Турсунзода ва Мўъмин Қаноат тўҳмату таҳқирро равона кардааст», с чем никак нельзя не согласиться. От себя добавлю, что Тураджонзода совсем обнаглел и потерял элементарный человеческий стыд. Хокими Сафар, обращаясь к обнаглевшему, с позволения сказать, священнику, далее говорит: «То ба кай дар пои шоҳсутунҳои миллат теша мезанед? Ҳар гоҳ рўзномаро дастрас мекунем, расму нигоштаҳои шуморо мебинам, аз хондани рўзнома даст мекашам». Понимает ли Тураджонзода смысл этих слов или нет, оставляю на его совести. 
Можно ли такое лживое и клеветническое откровение Тураджонзода – «сутунҳои фарҳанги миллӣ» разрушили национальный язык и культуру, не верили в их жизненность и будущее, а вот «ин уламо буданд, ки ҳам забонро ҳифз карданд ва ҳам фарҳангро» – считать по-мусульмански честным и прозрачным? Тураджонзода без зазрения совести лжет и столь же ложно героизирует себя и уламо, приписывая им все достижения национальной культуры. Ему должно быть стыдно за такую ложь и фальсификацию! К тому же, здесь он рассуждает абсурдно и бессмысленно! Как названные выше великие поэты и другие «сутунҳои фарҳанги миллӣ», являясь гордостью, силой и славой этой культуры, могли предать её анафеме и не верили в её жизненность и перспективы её существования и развития? Где ваша совесть, господин Тураджонзода, если вообще она у вас есть? 
Для чего Тураджонзода понадобилась оклеветать и оскорблять М.Турсунзода, М.Каноата и других «сутунҳои фарҳанги миллӣ»? Ведь он сам по сравнению с ними ничего не давал национальной культуре, разве кроме как был одним из зачинателей гражданской войны в стране, вверг таджиков в братоубийственную войну, оставаясь при этом ненаказанным, постоянно занимается политическими интригами и провокациями. Ведь он, по сравнению с М.Турсунзода, М.Каноатом и другими деятелями таджикской культуры ничего нового не добавил и не давал таджикской культуре. Нет сомнений, что М.Турсунзода, М.Каноат и многие другие её творцы остаются в жизни и памяти таджикского народа, остается и его уважение к ним, а Тураджонзода вряд ли. Если и останется, только в памяти себе подобных уламо и то ненадолго и эти уламо ещё не весь таджикский народ. Таких как Тураджонзода история быстро забывает и отправляет на свое дно.
В другой религии такого, с позволения сказать, служителя культа, предали бы анафеме, поскольку по существу служит не вере, а прикрываясь религией, занимается политическими провокациями и интригами и ведет себя как политический проходимец. Господин Тураджонзода выбирайте: религия или политика! Советую вам лучше остаться в религии, а не в политике, как политик вы давно достаточно дискредитировали себя и исчерпали все свои возможности. Политические возможности, которые были предоставлены вам в недавнем времени и политические возможности, которые продемонстрировали вы, достаточно четко показали, что нельзя вас близко допускать к политике и власти. Из-за своих ненасытных, непомерно неадекватных политических амбиций и претензий вы совсем перепутали религию с политикой, политику – с религией. Ваше пребывание в политике достаточно ясно показало, что вы и недостаточно последовательный священник, и недостаточно последовательный политик, а мутант религии и политики. Такие мутанты не нужны ни религии и ни политике. Судите сами, разве такой мутант заслуживает общественного уважения? А вы мечтаете, даже рвёте волосы на голове, чтобы вновь вернуться в политику. Однако это остается вашей голубой мечтой. Проснитесь, мир стал другим.
Не могу не отметить, что чем дальше, тем веселее рассуждает господин Тураджонзода. Оказывается, он «проводил своё исследование по поводу отношения общества к уламо». Такое исследование было бы очень серьёзным исследованием, но «исследование» Тураджонзода никаким таким исследованием не является и вызывает смех. Суть его исследования в том, что «вақте китобхонаи миллии Фирдавсӣ меравед, дар бораи ҳашарот ҳам китоб ҳаст, дар бораи ҳайвоноту растанӣ рисолаҳои номзадӣ вуҷуд дорад, вале дар бораи қишри уламо ҳеҷгуна адабиёт нест». Жаль, конечно, что наука и общество так «несправедливо» обошли вниманием  «қишри уламо». Не правда ли, очень интересное исследование проводил сам Тураджонзода: – посещать библиотеку и там узнать, что есть книги и диссертации о насекомых, растениях и животных, а вот о «қишри уламо» нет никакой литературы – тоже исследование, правда, по тураджонзадински. Однако, господин домулло не говорит, какое это у него исследование – научное или уламинское? Я, конечно, разделяю обиду домулло: писать книги о насекомых, растениях и животных и ничего не писать о «қишри уламо» сущее безобразие. Следовало бы найти «виновных» и строго наказывать их за такое игнорирование уламо, почему они ничего не писали о них как самых продуктивных и главных «хранителях и носителях культуры». Ну ладно, черт с теми, кто писал и пишет книги и диссертации о насекомых, растениях и животных, а не о уламо. Но как быть с противоречиями, которые допускает Тураджонзода. Когда он говорит, что о насекомых… писали, а о уламо не писали, то тем самым упрекает науку и учёных, что обошли вниманием уламо, а когда говорит, что уламо самая «продуктивная страта общества» и главные хранители и носители национальной культуры, то не согласует этим две свои мысли, допускает серьёзное противоречие, в котором запутывается сам. За какие героические дела и подвиги уламо наука и учёные должны писать о них? Ведь деятельность и взгляды уламо и наука, объективно говоря, противоположны. Судя по логике Тураджонзода, наука и учёные как бы обязаны писать о уламо, хотя они вовсе не обязаны писать о них ввиду того, что они преследуют противоположные цели. Наука и учёные исследуют объективные закономерности мироздания, общества, человеческой жизнедеятельности, мышления, а уламо веруют в то, что существует и в то, чего нет, в объективной реальности, и другим внушают, что и они веровали, так как они сами веруют.
Тураджонзода как священник ставит в вину науке и учёным, что они не писали и не пишут о уламо, но никто из учёных и никакая наука (если это не «наука» Н.Одилова, Ш.Абдуллозода, З.Наботова, Абдуллои Раҳнамо и им подобных) не упрекает и не ставит в вину уламо, что те не пишут о науке (боже упаси) и учёных.
Ну ладно, оставим в покое тех, кто писал и пишет книги и диссертации о насекомых, растениях и животных, а не о «қишри уламо». Но я думаю эту «ошибку», допущенную наукой и обществом в отношении к уламо, можно исправить. Только тем путём, что господин Тураджонзода возьмет и проведёт своё исследование о «қишри уламо». Но не такое, как выше упомянутое его «исследование-посещение библиотеки» и положит конец серьёзной «исторической несправедливости», допущенной обществом и наукой по отношению к уламо, безусловно, «самой продуктивной страте» общества, и, конечно, в науке ставит их выше насекомых, растений и животных. В своем будущем, естественно, не научном, а уламинском, исследовании, если, конечно, оно состоится, пусть Тураджонзода не забудет показать какую пользу людям, в том числе и уламо, приносят растения и животные, а какую – уламо. И пусть ещё не забудет, что без растений и животных уламо будет нечем кормить, они останутся без важнейших продуктов жизнеобеспечения. И пусть ещё не забудет, что уламо, как и все живые люди, не «чистые духи», а живые существа, обладающие физической плотью, желудком и имеющие разнообразные потребности, очень и очень нуждающиеся в продуктах растительного и животного происхождения, никак не могут жить только своей духовностью и прокормить себя ею.
Что же касается обиды Тураджонзода на насекомых, – что о них пишут, а о уламо – нет, то они не всегда и не во всем вредны, о них учёные пишут, во-первых, с целью защитить людей от них, когда они опасны им, в том числе и уламо, ведь они не разбираются в том кто ты: мулло с бородой и с четками в руках, маленький беззащитный ребенок, верующий или атеист, или же какой-то высокопоставленный чиновник, во-вторых, не все насекомые вредны, ими лечат людей, из них производят различные препараты и лекарства для лечения заболеваний и т.п. и т.д. Вот поэтому учёные и пишут о насекомых.
Далее Тураджонзода, ссылаясь на Абдуллои Рахнамо, от его имени, и видимо, не по его поручению, говорит: «Рўзгори уламои мо ва афкорашон (!) ҳарчи бештар мавриди таҳқиқ бигардад. Яъне уламо қишри таҳқиқнашудаанд. Вале дар айни замон ин ба маънои он нест, ки уламо вуҷуд надошта бошанд. Қишри мавҷуд, воқеӣ, пурмаҳсул (?), вале таҳқиқнашуда». Здесь хотелось бы акцентировать внимание на «уламо – қишри пурмаҳсул», о чём твердят Рахнамо и Тураджонзода, гиперболизируя роль уламо в обществе и считая их «продуктивной» стратой общества. В чём состоит, в чём выражается и в чём видят Рахнамо и Тураджонзода продуктивность и продукцию, которые якобы произвели и производят уламо? Какая продуктивность у уламо, материально-производительная или религиозно-духовная (которую не следует отождествлять с человеческой духовностью в целом, которая имеет бесконечное многообразие проявлений, а не состоит из религиозной духовности). Если иметь в виду их религиозно-духовную деятельность, то она комментаторско-объяснительная (тафсирӣ), хотя и не всегда адекватная, а если иметь их, «материально-производительную и созидательную деятельность», то она нулевая. Рахнамо и Тураджонзода зря из них делают «героев нашего времени». Народ хорошо знает, какими героями они были в подготовке и проведении недавней гражданской войны в стране.
Где машины, станки и другие орудия труда, которые производили уламо, какую другую технику и технологию, облегчающую труд людей и повышающую производительность труда, какие 20-30 центнеровые урожаи собрали они в хлопковых и пшеничных полях, сколько коровьего и другого молока они подоили и сдавали в продуктовые магазины, детские сады и ясли, работая чабанами и скотоводами, какие разведывали месторождения полезных ископаемых и производили из них газ, нефть и минеральные удобрения?… Где и сколько вредных насекомых уничтожали уламо произведёнными ими химическими средствами, о чём с завистью говорит Тураджонзода? Что делают и чем занимаются уламо, как живут и за счёт кого живут они, знают все и здесь даже не стоит говорить об этом подробно. Пусть Рахнамо и Тураджонзода не врут и не введут в заблуждение людей, наделяя уламо атрибутом производительной силы общества. По всем законам экономической теории и экономики уламо небыли и не являются производительной силой общества, потому что не занимаются полезным материально-производительным трудом. Тураджонзода и подобные ему уламо и его приспешники думают и внушают честному трудовому народу, что всегда идут впереди общественного прогресса и жизни, а на самом деле своими мировоззрением и деяниями находятся на её дне, стоят позади телеги. 
Тураджонзода, прикрываясь «авторитетом» Рахнамо, приводит его слова о том, что «дар Олмон барои тарбияи уламои динӣ барнома ва буҷаи махсус муқаррар карданд. Зеро, барои онҳо муҳим аст, ки насли нави уламо дар чӣ мактаб мехонад, чӣ мехонад ва ба мардум чӣ мегўяд… Ин масъала масъалаи давлатӣ, сиёсӣ, амниятӣ аст». (Честно говоря, я не знаю, действительно ли Тураджонзода приводит слова Рахнамо или высказывает своё собственное мнение, поскольку не указывает источник, откуда взяты эти слова).
Возможно, есть какой-то резон в том, что «насли нави уламо дар чӣ мактаб мехонад, чӣ мехонад ва ба мардум чӣ мегўяд», но поддаётся ли государственному воспитанию старое поколоние уламо, такие как Тураджонзода поскольку они сами хотят и претендуют быть «воспитателями» воспитателей, «воспитателями» и государства, и общества, и трудового народа, и более того, единственными носителями и хранителями национальной культуры. 
Что же касается содержания уламо за счёт бюджета государства, то с этим желанием Тураджонзода никак нельзя согласиться, ибо это означает кормить за счёт государства и народа тех, кто сами не принимают участия в общественном производстве, т.е. в производстве средств жизнеобеспечения. Содержать такой балласт за счёт госбюджета никак невозможно. Что позволяет себе Германия и её госбюджет, того не может позволять себе Таджикистан и его госбюджет. Так что, Тураджонзода следовало бы умерить свои аппетиты и не дразнить уламо жить за счёт госбюджета без их собственного производительного труда. Если в Германии уламо содержат за счёт госбюджета, то за какую-то конструктивную их деятельность и лояльность по отношению к государству, то за что содержать наших уламо за счёт госбюджета? За их оппозицию против государства, за то, что они с помощью их хозяев из-за рубежа начали гражданскую войну в мирной стране, помогли смерти лучших сыновей своего народа, за другие их негативные деяния… ??? Если государство будет содержать уламо за счёт своего бюджета, то все грамотные, неграмотные и безграмотные в религиозном отношении люди рвутся в священники и содержать такой балласт будет накладно и государству, и обществу в целом. Но, тем не менее, настроения среди духовенства – уламо поживиться за счёт общества и народа без собственного труда, являются преобладающими. Многие мечети не хотят платить за электричество, воду и другие услуги, оказываемые им. «Дар ҳамин ҳол бисёре аз рўҳониёни шинохтаи минтақа (минтақаи Қурғонтеппа – Э.Ш.) бар он ақидаанд, ки масҷидҳо бо сабаби ибодатгоҳ ва хонаи худо буданаш натанҳо аз пардохти ҳаққи нерўи барқ, балки аз андоз ҳам озод карда шаванд» (Нигоҳ, №40(211), 22 декабря 2010г.). «Баъзе рўҳониёни шинохта» просто обнаглели, они хотят быть, – как думает Тураджонзода и на чём настаивает он, – самой привилегированной стратой общества. Но этому не бывать. Достаточно им тех поборов, которые собирают у рядовых верующих, той благотворительности, которую им оказывают бизнесмены и вороватые чиновники. Что касается освобождения мечетей от налогов, то это просто наглое требование «баъзе рўхониёни шинохта». Обитатели «божьего дома» сами вполне в состоянии платить налоги за свои «божьи дома». Просто удивительно, почему все граждане, все учреждения (даже учебно-воспитательные), предприятия и организации должны платить налоги, а мечети и их обитатели – нет. Может завтра они потребуют ещё купить им салла, джойнамоз, четки, посуду для омовения и служебные персональные машины, чтобы они использовали свой священный долг перед богом. Как будь-то только им, в мечетях, живется плохо, а остальные люди жиреют от безделия.
Дело, которое духовенство делает, должно быть чистым (беғаразона), священным, а не иждивенческим и паразитарным. Ведь этого требует сама религия, которой служат и рядовые верующие, и «баъзе рўҳониёни шинохта».
Посмотрим, какие ещё амбиции и претензии у уламо и «баъзе рўҳониёни шинохта». Судя по газетной публикации материалов, упомянутой выше конференции, Тураджонзода задавали вопрос: «Шумо, ки ба истилоҳ ба ҳукумат наздик ҳастед, имкониятҳои бештаре дар даст доред. Оё вақти он нарасидааст, ки бархе аз уламои исломии Тоҷикистон ҳадди ақал унвони Аълочии маорифи Тоҷикистон гарданд?». Абдунаби Сатторзода, как сообщает газета, «бо ханда гуфт:
— Хидмататон арз кунам, ки ман тақрибан 40 сол дар донишгоҳ дарс додам, вале ҳанўз мушарраф ба унвони аълочӣ нагаштаам. Ин худ ҷавоб аст». Но это ответ Сатторзода на во-прос, заданный Тураджонзоде, а не ответ последнего. Почему Сатторзода не удостоился звания Отличника образования – ответ для себя пусть ищет сам. Почему?… Вокруг возникшего на конференции вопроса, если так можно сказать, господствовала полная уламо-демократия и взаимообмен личностями: вопрос задается одному из уламо, на него отвечает другой человек не из «қишри уламо». 
Теперь по сути вопроса о присвоении звания Отличника образования некоторым «продвинутым» уламо. Вопрос просто смехотворный, если вникнуть в его суть и учесть, чем занимаются уламо, вызывал другой вопрос: за что, за какие заслуги, продвинувшие вперед и поднимавшие на новые высоты сферу образовательной деятельности в стране, чтобы присвоить уламо звания Отличника образования? Если поставить вопрос принципиально и объективно, то в целом деятельность абсолютного большинства уламо по отношению к существующей системе образовательной деятельности государства деструктивна, а не конструктивна, о чём свидетельствуют многочисленные публикации в СМИ, явные и закулисные мероприятия, проводимые уламо, их лидерами и эпигонами. Они вынашивают планы быть ведущей силой не только в религии, но и в сфере образования и теологизировать её, быть властелинами душ всех людей и манипулировать всеми сферами духовной жизни общества, и особенно – сферой образования, поскольку она является главной конкурирующей сферой деятельности общества с их деятельностью.
Тураджонзода и остальные уламо пусть немного обуздают свои аппетиты. В государстве и обществе есть достаточно здоровых сил, которые не позволят таким уламо осуществить свои планы по теологизации нашей общественной жизни и общественных отношений и быть хозяевами этой жизни и этих отношений. Если оставить дело за уламо, то они хотели бы заменить существующую систему образования религиозной.
На самом же деле, за что присуждать уламо звания Отличника образования, за их контробразовательную деятельность, что ли? (Здесь, разумеется, я имею в виду светское, естественнонаучное, социогуманитарное, культурообразующее образование). Кто из уламо, Тураджонзода ли всю жизнь работал в системе светского образования, что требуют себе звания Отличника образования? Кто из них в общеобразовательной школе десятилетиями преподавал химию, физику, физиологию, ботанику, математику или геометрию, кто из них в вузах страны преподавал эти науки, сколько подготовил специалистов с высшим образованием, с учёными степенями и званиями, что требуют себе звания Отличника образования? Знает ли Тураджонзода и его уламо – претенденты на названное звания, что это звание отраслевое почётное звание и оно присуждается Министерством образования РТ за достижения и заслуги перед народным образованием, а не просто за религиозную веру и убеждения. Знают, но тем не менее требуют себе почётных званий, которые не присуждаются за религиозную деятельность, религиозный экстремизм, религиозную или политические интриги, оппозицию. В этой связи хочется привести один пример. Тураджонзода в каком-то своем выступлении откровенничал: «Хонумам дар манзил хўҷаини мутлақ аст. Дар хонадорӣ ва рўзгор ва ҳатто дар таъмири манзил ҳамсарам роҳбарӣ мекунад. Яъне мегўяд, ки ин корро бикунем ва он корро на», за что заслужил насмешливую реплику газеты «Нигоҳ»: «Мебахшанд, янгамулло дар хусуси вазъи сиёсии кишвар ягон супориш надоданд?» («Нигоҳ», №7(230), 5 мая 2011г.). Лучше не скажешь. Сам же домулло хочет видеть себя «абсолютным руководителем» ислама в Таджикистане, о чём свидетельствуют многочисленные его публикации с указаниями и назиданиями не только верующим, но и даже руководству страны – «масъулини кишвар» делать то и другое и не делать этого и другого, чтобы, если не все, то, по крайней мере, большинство людей следовали этим его «светлым» указаниям и назиданиям и в своей жизни и деятельности руководствовались ими как «истиной в последней инстанции». По-моему, такое разделение труда между ним и его супругой очень справедливо: домом командует супруга-хозяйка, а душами людей – сам господин домулло.
Судя по многочисленным публикациям, выступлениям и бурной политической активности, которую развернули Тураджонзода и другие его коллеги, можно подумать, что скоро они к политическим баталиям подключат и своих жён, чтобы завоевать все политическое пространство в Таджикистане и теологизировать и эту сферу нашей общественной жизни. 
Ещё одно кооперативное, т.е. совместное мнение Тураджонзода и А.Рахнамо. Домулло Тураджонзода, ссылаясь (очередной раз без указания источника) на Абдуллои Рахнамо, говорит, что последний «дар он ақида аст, ки модоме давлат миллӣ аст ва давлатдории миллиро бунёд мекунем, сохтан (?), парвари-дан ва ташаккули уламои муосир, огоҳ ва босавод яке аз маъсулиятҳои (?) низоми сиёсӣ ва давлат аст». Согласно этому, не столь логическому кооперативному мнению, государство на-деляется новой функцией – «сохтани уламо», «строительство уламо». Отныне государство будет и «уламостроителем», потому что так хочется «гениям современности» Тураджонзода и А.Рахнамо…, поскольку, как серьёзно думают они, «уламо-строительство» есть «яке аз масъулиятҳои низоми сиёсӣ ва давлат…». Вот какие ленивые уламо, хотят, чтобы их строило светское государство. Но как это согласуется с уже упомянутым утверждением Тураджонзода – «уламо қишри мавҷуд, воқеӣ, пурмаҳсул. Ҳама онро мебинем, ба зиёраташон меравем, андешаҳояшонро мешунавем, вале ҳаёту афкорашон таҳқиқ нашудааст» («Нигоҳ», №51(222) 28 мая 2011г.). А если это так, то зачем ещё строить уламо? Ведь уламостроительство очень трудное дело, не так ли? 
Но выход есть: как говорится «танҳо шайтон ноумед». Я думаю, морально-духовное и политическое строительство уламо берёт на себя государство, поскольку оно, по фетве Тураджонзода, есть «яке аз масъулиятҳои низоми сиёсӣ ва давлат…», а физическое строительство уламо можно будет поручить «реформа-тору» Тураджонзода, и это будет крупнейшая уламоперестройка по тураджонзадински и поскольку он не только священник и политик, но ещё и прораб-уламостроитель.
Теперь по сути изречения господина Тураджонзода «мо ҳам одамем» – «мы тоже человек». Суть его не в том, что в Бухаре его и его сокурсников по медресе не считали за людей и избегали встречи с ним (наверное, не без повода), и не в «отравленной среде» советских времён, когда, по его мнению, «калимаи рўҳонӣ… истилоҳи ҳақорат буд, ки дар ҷамъият «ту рўҳонибача» гуфта, мисле ба дуздбача, ҳаромӣ барин ҳарф ме-заданд. Яъне ин қадар муҳитро заҳролуд карда буданд, ки ин хел бачаҳоро ҳеҷ одам ҳисоб намекарданд». Всё это, возможно, было, всё это прошло и всё это назад не вернёшь. Спустя более 70 лет вспоминать об этом и проливать «крокодиловы слёзы», придать всему этому политическую окраску, конечно, не стоит. Но почему всё это Тураджонзода актуализирует сегодня, придает всему этому политическую окраску и направленность, якобы имеющую непреходящее значение для нашего времени? Но нынешние власти за всё то, что было в прошлом, за всё то, что унижало и оскорбляло господина Тураджонзода и подобных ему «святых» в пору их детства и юношества, никакой ответсвенности не несут. И всём том, о чём говорит Тураджонзода в этом отношении, я не вижу резона.
Суть изречения Тураджонзода «мы тоже человек» совсем в другом. Дело в том, что «мы тоже человек» соскучились по тем высоким должностям, которые он получил по распределению после гражданской войны и занимал до недавнего времени. С их потерей несколько сузилась его политическая активность. Собственно религиозной деятельности ему явно маловато, поэтому «мы тоже человека» очень хотят снова быть во власти, политике и как-то заполнять образовавшийся для него политический вакуум. Однако судя по всему, политическая реабилитация «мы тоже человека» маловероятна, но тем не менее, он надеется на такую реставрацию, о чём свидетельствуют его интернет-беседа с читателями газеты «Нигоҳ» (см.: «Нигоҳ», №10(233), 25 мая 2011г.). один из читателей этой газеты, вероятно его почитатель-мурид, обращаясь к нему, говорит: «Ҷои Шумо дар сиёсат холист. Баргардед, устод! Боварии комил дорам, ки агар ба ҲНИТ омадед, Шуморо, ҳадди аққал ба ҳайси роҳбари маънавӣ қабул мекунанд. Исломи сиёсии Тоҷикистон ба Шумо ниёз дорад, ва бубахшед, аммо назди Худованд посухи инро, ки раиятро во гузоштед, чӣ гуна хоҳед дод?». Интересный вопрос, согласно которому, как будто Тураджонзода самим богом призван быть политиком, если не всего мира, то, по крайней мере, политиком «политического ислама (в) Таджикистане». Интересен и вопрос о «политическом исламе». В этой связи возникает вопрос: ислам религия или политика? Если он – религия, то в чём его смысл как политики, а если он – политика, то в чём его смысл как религии? Судя по вопросу, заданному читателем, Тураджонзода, получается интересное сочетание: ислам-религия – ислам-политика и в итоге будем иметь исламрелигию и исламполитику, наподобие исламнауки, о чём много пишут и яростно говорят нынешние священники. Если наша страна была технически развитой, то уламо и их последователи придумывали бы и исламтехнику, и исламтехнологию, и исламуниверсиум.
Неужели Тураджонзода не понимает, что такое политика и что такое религия? Быть одновременно и в политике, и в религии, преуспевать и там, и тут, прослыть и там, и тут героем, невозможно. Господину Тураджонзода следовало бы считаться со своими реальными возможностями, верой и правдой служить своему святому долгу истинного верующего, однако он считает себя ортодоксальным и чистокровным священником и политиком по рождению, роду и племени. Но быть мулло-политиком, мулло-политическим интриганом ему – священнику не к лицу. Собственно говоря, политизированная религия уже не религия в истинном смысле этого слова, как и политиканствующий религиозный деятель есть непоследовательный религиозный деятель, поскольку в своей деятельности неуклюже сочетает несовместимые вещи – религию и политику, вследствии чего – он и не последовательный религиозный деятель, и непоследовательный политик, а какой-то химерический синтез того и другого, потому публично кается, что он виноват перед богом. Господин Тураджонзода из религии и политики варит «священную кашу», которая становится неудобваримой и для него самого, и для других уламо, идущих за ним.
На вопрос, заданный читателем газеты, Тураджонзода отвечает: «Ман сар то по гунаҳкор ҳастам ва умед аз лутфу раҳмати Худованд дорам, ки гуноҳҳои маро мағфират намояд. Оид ба ин масъала (масъалаи баргаштан ба сиёсат ва ҲНИТ – Э.Ш.) ман намехоҳам ошкоро сўҳбат кунам. Умед мекунам, ки Шумо маро… мефаҳмед». О чём это говорит? О том, что домулло, хотя кается перед богом, просит у него прощения за совершенные им грехи, как он сам говорит, однако, не теряет надежду снова оказаться во власти и политике, и как «смелый мусульманин» не хочет предать огласке свое намерение, видимо, считая, что это для него опасно. 
Муллоспоры, имевшие место четыре года назад между Тураджонзода и Неъматзода и его сторонниками, начались по инициативе первого. Тураджонзода иносказательно, не называя имени Неъматзода, упрекал тогдашнего руководителя муфтията, что последний не имеет специального религиозного образования и этим хотел сказать, что готов вернуться к руководству муфтията, поскольку де имеет специальное религиозное образование, не какое-то местное, а импортное, полученное от самих арабов-учредителей ислама. Теперь, как явствует из его выступления на вышеупомянутой конференции, требует, чтобы были созданы религиозные вузы в стране, в качестве руководителя одного из них хотел бы видеть себя как самого образованного в религиозном отношении мулло. Это и выше приведенные факты также говорят о том, что душа домулло тянется к высоким должностям и в сфере религии, и в сфере политики.
У Тураджонзода сформировалось такое мышление, что у него нет логического постоянства по любому вопросу, за «освящение» которых он возьмётся. Как мы выше видели, он всячески защищал и оправдал уламо без деления их на категории и сорта, считал, что их права стоптаны – «ҳуқуқҳояшон поймол мешаванд». Теперь же дует совершенно в другую сторону, называя их «уламои заиф, хурофотӣ, авомназар ва мактабнагузашта барои ҷомеа як манбаи бесуботӣ ва низоъ ҳастанд» («Нигоҳ», №51(222), 9 мая 2011г.). А каков сам Тураджонзода? Судя по оценке, которую он дает своим коллегам, среди них он – единственный, кто во всём превосходит их, атрибуты и качества («заиф», «хурофотӣ», «авомназар», «азмактабнагузашта»), которыми наделяет их, абсолютно чужды ему самому (единственному). Он среди них самый и самый, особенный и уникальный, чуть ли Небом уполномоченный судить обо всем и оценивать всё и всех. Видимо, потому что он вездесущий, всё оценивающий, всёвидящий, потому совершил много грехов и кается: «Ман сар то по гунаҳкор ҳастам ва умед аз лутфу раҳмати Худованд дорам, ки гуноҳҳои маро мағфират намояд». Но кто заставил его совершать столько много грехов, кто виноват в его грехах? Никто, кроме него самого, его ненасытные аппетиты хвататься за всё, ставить себя выше всех, пропустить всех и всё через сито своего видения всех проблем – религиозных, политических и других.
Потому и совершил много грехов. Но почему не боялся бога, когда совершил столько много грехов и задним числом раскаивается?! Поверьте, все эти его разглагольствования на самом же деле есть не что иное, как зигзаги его спекулятивного мышления, никак не похожего на мышление истинного мусульманина. 
На конференции из уст руководителя партии религии Кабири прозвучала мысль: «Омода кардани сад Ҳимматзода танҳо вазифаи як ҳизб нест. Ҷомеаи мо дар фикри тайёр кардани Ҳимматзодаҳо бошад ва ин Ҳимматзодаҳо дар хизмати давлату (!) миллат». Во-первых, почему именно «сад Ҳимматзодаҳо», а не больше и не меньше? Каков здесь критерий? К слову сказать, почему не «сад Хайёмҳо» или «ҳазор Синоҳо»? Во-вторых, будут ли эти «Ҳимматзодаҳо», если они будут подготовлены, служить государству, чем и как будут служить? Судя по тому, что говорилось на конференции, что опубликовано в газете по этой конференции и что говорили на ней и продолжает говорить Тураджонзода, они хотят, чтобы «государство и нация» служили им и подобным им уламо, поскольку, как мы видели выше, именно они, а никто другой, являются «хранителями и носителями национальной культуры». 
Потом, подумав, что сказал что-то не то, Кабири скорректировал свою мысль: «Дуруст гуфтаанд, ки дигар Ҳимматзода намеояд, на сад, ҳатто як. Манзур дигар чиз буд. Манзур он буд, ки сад нафаре бошад, ки чун Ҳимматзода андеша дошта бошад. Вале аҷиби кор ин аст, ки имрўз дар Тоҷикистон ҳам не, дар тамоми дунё доираҳоро ҳукуматҳое идора карда истодаанд, ки як Ҳимматзода (?!) ҳам надоранд. Вале мо бояд аввал садто чунин шахсият омода кунем». И, как видим, Кабири всё же опять вернётся к своей первой мысли. Вот такие уламо и уламовщина – зигзаги мысли и манера мышления. Зачем «всему миру» – «тамоми дунё» нужен Ҳимматзода, ведь весь мир не мусульманский, а Ҳимматзода был мусульманским лидером только в Таджикистане. Откуда ведомо Кабири, что весь мир и правительст-ва, которые правят этим миром, «не имеют ни одного Ҳимматзода» – «як Ҳимматзода ҳам надоранд»? Лидер партии религии Кабири сам не знает что говорит. Просто смешно. Выходит, что ему удалось изучать состав всех правительств мира и среди их лидеров не обнаружил ни одного Химматзода. Очень жаль, конечно!
В своем интервью («Холигиҳои фазои динӣ (??) ба мазҳабҳои дигар (???) роҳ кушод» // «Нигоҳ», №8(234) 11 мая 2011г.) Тураджонзода с сожалением говорит, что «Муттаасифо-на, аксари занҳои тоҷик дар замони шўравӣ ва имрўз низ машғули кор ҳастанд». Но разве это плохо, преступно, что женщины работают? 
Просто удивительно, если не сказать, что возмутительно! Почему, по какому закону, по какому праву женщины не должны работать? Оказывается, что какомуто мулло не хочется, что бы они работали. Мулло абсолютно неправ и говорит ерунду. Работать, трудиться естественное и конституционное право женщин во всём цивилизованном мире. Из-за такой неправомерной постановки вопроса, – женщины не должны работать, – вытекают десятки других вопросов экономического, социального, морально-этического и политического характера, что, к сожалению, здесь нет возможности подробно рассматривать их. Тураджонзода и КO забыли, что живут в XXI веке, в светском государстве и хотят лишить женщин самого главного их права – право на труд. 
Хотят ли сами женщины, чтобы не трудились? При всей словесно щедрой благотворительности Тураджонзода к женщинам, есть тысячи и тысячи женщин, которые хотят трудиться, и главное, не могут не трудиться. Ведь трудиться есть естественная потребность и самореализация, проявления человеческой жизни. Как приказывает женщинам жить Тураджонзода, может ли он и как может он организовать и устроить им нормальную жизнь, быт без труда, прокормить их, без их собственного труда, коль скоро требует, чтобы они не трудились. Ему просто хочется строить из себя «священного» покровителя, который кормит их «священным духом» и устроит им всю их жизнь и деятельность. 
Тураджонзода рассуждает нелогично и сам себя опровергает. Как мы выше видели, с одной стороны, сожалеет, что «занҳои тоҷик дар замони шўравӣ ва имрўз низ машғули кор ҳастанд», мол в то время как они не должны работать, а с дру-гой стороны, утверждает, что зря клевещут на ислам, когда говорят, что «тибқи шариати ислом… занон ҳаққи кор надоранд». Так, какому из этих утверждений Тураджонзода верить? Здесь он либо отождествляет себя с исламом, либо рассуждает абсурд-но и должен признать свою алогичность. Далее говорит, что «тибқи шариат занҳо ҳаққи кор кардан доранд». Коль скоро это так, то почему Тураджонзода возражает против того, чтобы женщины работали и говорит, что «касе ҳақ надорад, ки онҳоро ба кор кардану пул ёфтан маҷбур намояд». Словом, Тураджонзода запутался в своей собственной алогичности и введет в заблуждение общественность, особенно женщин.
Тураджонзода просто не в ладах с логикой. С одной стороны, выдает себя за покровителя и защитника прав женщин, а с другой, – возражает против того, чтобы они работали и трудились. Словом, и рвёт и шьёт. Однако, он сам как мулло, рвёт больше, чем шьёт. Рвёт всё, что не согласуется с его личными взглядами, убеждениями и заблуждениями, шьёт всё, что соответствует его личным взглядам и убеждениям, которые выдаёт от имени ислама. Но, разве ислам запрещает труд? Скажем, женщина (женщины) помимо своей воли осталась вдовой с нетрудоспособными детьми и у неё больше таких покровителей, как Тураджонзода, нет. Как в таких и тысячи подобных случаях можно возразить против женского труда? Не учитывая таких реалии жизненной действительности людей, пусть Тураджонзода не занимается ерундистикой. Сожалея о том, что женщины работают, однако без их собственного труда и активной жизнедеятельности, Тураджонзода, каким бы из себя ни строил покровителя женщин и женских прав, не может решить ни одной из их жизненных проблем, кроме как словоблудит и рассуждает как пустоболт, о чём свидетельствует ещё одно «святое» его мудрствование: «Дар замони мо мубориза бар зидди ислом аз тарафи душманони он ва ҳатто аз тарафи мусулмонзодагон (?), дўстони нодони ислом хеле зиёд шудааст» («Нигоҳ», №8(231) 11 мая 2011г.). Интересная логика у домулло: «друзья ислама… борющиеся против ислама», но как понимать эту премудрость – «друзья ислама – враги ислама»? Наверное, не иначе, как по-тураджонзодински. Только в такой уламологике из друзей можно строить врагов, а не ни в какой другой элементарно нормальной логике. Было бы интересно узнать, кого Тураджонзода объявляет «врагами ислама», почему он как «смелый мусульманин» не называет их, куда девалась его «смелость»? Неужели думает, что все те, кто не согласен с ним, являются «врагами ислама»? Но ислам ещё не Тураджонзода, а Тураджонзода – ещё не ислам. Судя по многочисленным публикациям, выступлениям, интервью Тураджонзода, он идентифицирует себя с исламом, по крайней мере, с исламом в Таджикистане. Но это – его очередное «священное» заблуждение, которое и по мусульмански неприемлемо.
Курьезно получается у него и когда он объявляет себя «смелым мусульманином». Муслим, мусульманин означает покорный, и если следовать словосочетанию, которое использует Тураджонзода, то выходит, что среди мусульман он особый, т.е. мусульманин особенного сорта по сравнению с другими, ибо он самый смелый, а остальные, лишь покорные, т.е. мусульмане обычные, рядовые, поскольку не смелые и среди них лишь ему одному суждено быть смелым. Вот какой «смелый мусульманин» домулло Тураджонзода. Здесь его смелость как человека, гражданина подменяется его эгоистической самоуверенностью, но простит ли ему бог за такое самозванство? Ведь только один он смелый среди покорных, т.е. мусульман.
Интересно также понятие «мусулмонзодагон», которое употребляет Тураджонзода. Он не понимает элементарной вещи, что люди мусульманами, христианами, буддистами, синтоистами… не рождаются, ими становятся в общественно-историческом жизненном процессе, могут насильственно или добровольно переходить из одной веры в другую. Первоначально таджики, как и другие народы, обращенные в ислам, не были мусульманами, у них были различные языческие первобытные верования, потом создавали свою религию – зороастризм. Пусть Тураджонзода не навязывает свои атрофированные и привольно-фривольные взгляды. Историческая память народа ещё не потеряна. 
Никакая вера, ни религиозная, ни нерелигиозная через кровь не передается от поколения к поколению и пусть домулло не забывает, что далекие его предки не были мусульманами, исповедовали другие веры. Так что ислам ему и его согражданам не дан в их крови, является их историческим приобретением, которое Тураджонзода из истории водворяет в их кровь, а затем выводит его из этой их крови, мистифицируя исламизацию таджиков как якобы извечно данную им в крови, делая вид, что арабы к этому процессу никакого отношения не имели, не было никакого арабского завоевания Средней Азии, как и не было насильственного распространения ислама путём джихада и газавата среди народов Средней Азии, искоренения и уничтожения их традиционной культуры и верований. Просто потому, что таджики изначально были «мусулмонзодагон», строя из себя безгрешного покровителя и «теоретика» религии в Таджикистане, Тураджонзода допускает историческую близорукость ввиду его исторической безграмотности и неосведомлённости. 
Но, если Тураджонзода имеет элементарное представление об истории таджиков, то должен знать, когда и каким образом ислам был распространен среди таджиков и внедрен в их души, образ жизни и культуру, которая ещё во времена завоевания Средней Азии арабами стояла выше культуры тех от имени кого сегодня учит таджиков Тураджонзода. Понятие «табармусулмон» имеет хождение среди таджиков и до сих пор. Братоубийственная таджикско-таджикская война 90-х годов ХХ века была одной из таких попыток Тураджонзода и им подобных уламо и их покровителей из-за рубежа, которая принесла массу бедствий и разрушений, и унесла жизнь более двухсот тысяч таджиков. Этому муллодвурушнику, выступающему то в позе политика, то в позе вояки, то в позе «священника-миротворца», желающему одновременно быть и священником, и политиком, и «теоретиком», народ как-нибудь напомнить обо всем содеянном им и другими уламо.
В этой связи я ещё раз привожу его раскаяние: «Ман сар то по гунаҳкор ҳастам ва умед аз лутфу раҳмати Худованд до-рам, ки гуноҳҳои манро мағфират намояд» («Нигоҳ», №9(232) 19 мая 2011г.). Однако, домулло кается абстрактно, но не осмеливается называть конкретно, какие именно грехи он совершил и за какие из них раскаивается. Ему стыдно называть свои грехи. 
Интересно ещё и то, что это своё раскаяние дважды повторяет в двух разных номерах газеты «Нигоҳ». Простит ли бог ему или не простит его грехи – это дело бога, но простит ли ему народ, соотечественники за гражданскую войну в стране, одним из прорабов которой был он. 
Тураджонзода собирается синтезировать религию и политику, и слить их в нечто единое, однако просто заблуждается. Священник-политик и политик-священник несовместимые вещи, ни тот, ни другой, совмещая религию и политику, не могут быть последовательными ни в той и ни в другой сфере. В истории не было религии, аналогичной в целом политике и политики, полностью соответствующей религии, их пути всегда расходились, ибо преследовали и преследуют разные, а порой и противоположные цели, выполняли и выполняют разные функции. Священник-политик Тураджонзода же более чем уверен, что ему удаётся синтезировать новый гибрид религии и политики. Однако, такая его «священная» политика и мечта терпит фиаско. Священник-политик Тураджонзода как «мусулмони боғайрату бономус» (это его слова в его же адрес) ноет и жалуется, что в нашей стране «меъёрҳои шариатро аз ҳаёти ҳаррўзаи мо дур карданд», то что «духтарони мо ва амсоли мо дар донишгоҳҳои мо таҳсил намекунанд, айби мо нест, айби масъулини кишвар аст (?!), ки ба хотири ҷорӣ намудани анъана ва расму русуми оини ғарбиҳо шуда ва ба хотири розӣ кардани онҳо (?) аз худ садҳо, шояд ҳазорҳо духтарони мусулмони тоҷикро аз таҳсил маҳрум карданд (?)»; «Имрўз… ҳуқуқҳои динияшон поймол мешавад… Хусусан имомхатибони бечора. Ҳар ҳафта як бор дар маҷлисҳои се-чор соатаи шаҳру навоҳӣ дар қатори дигар «чиновникҳо» бояд иштирок кунанд ва баъзан мавриди таҳкиру масхара қарор мегиранд, …вақтҳои охир дар бораи бесаводияшон масъулин онҳоро мазаммату таҳқир мекунанд. Бо муҷарради зикри номашон бояд рост хезанд ва то иҷозаи шиштан ба онҳо надиҳанд, ҳаққи нишастан надоранд»; «мансабдорони мо фикр на мекунанд, ки имомхатибон корманди давлат, маошхўр ва зердасти онҳо нестанд, ки онҳоро ҳар вақт се, чор соат дар маҷлисҳои худ нигоҳ доранд». 
Все приведённые выше мудрствования Тураджонзода представляют самую настоящую белиберду. Не буду подробно говорить о смысле и тональности приведенных выше извлечений из интервью политиканствующего священника, за исключением тех, которые являются из ряда вон выходящими, не соответствующими действительности и выражают собственные амбиции священника, которые он выдаёт от имени всей уламинской братии.
Из выше приведённых его утверждений возмутительно его разглагольствование о том, что десятки девушек не учатся, потому что «масъулини кишвар» следуют традиции Запада и хотят угодить им. Западу совершенно безразлично, сколько таджикских девушек учатся или не учатся. Священнику здесь важно больше собрать «компромата», чтобы обвинить, очернить «масъулини кишвар» и заработать политические очки, потому и занимается всякого рода белибердой, типа только что приведённой.
Что хочет Тураджонзода – «мусулмони боғайрату баномус»? Хочет, чтобы государство сохранило полное безразличие и нейтралитет по отношению к уламо, чтобы они ни делали, даже если они нарушают нормы государственного законодательства, чтобы в стране господствовала анархия во взаимоотношениях между государством и религией. Но это «святой нонсенс» по-тураджонзодински. Скажем, почему государство не должно реагировать и принимать меры, когда уламо, нарушая нормы законодательства, подпольно создают начальные религиозные школы, привлекая к ним детей с неокрепшими душами, или организуют медресе без соответствующей аккредитации и государственной регистрации.
Каждый мулло, независимо от уровня своего религиозного образования, там где он мулло, ведёт себя как властелин душ людей и даёт свои фетва, не считаясь с нормами светской жизни людей и говорит, что «делай то, что говорю я и слушай только меня». Как быть в таких случаях? Никто из уламо не внушает людям, в особенности молодым людям, чтобы они хорошо овладели научными и техническими знаниями, наоборот, каждый из них заинтересован в том, чтобы все поголовно, сознательно или несознательно, вслепую были верующими, чтобы религиозное мировоззрение для них было господствующей нормой мировоззрения во всех сферах их жизнедеятельности. Нечего греха таить, в сельской местности, где живет более 70% населения, в сфере быта и вообще обыденной жизни господствует муллократия. И правильно делают сотрудники госструктур, что предпринимают законные меры, противостоят бесчинствам муллократии. 
Почему в таких и подобных им случаях, о чём часто пишут газеты, нельзя пригласить уламо в местные органы власти и расспрашивать их о нарушениях, допущенных ими или пригласить их на заседания и совещания, проводимые районными, городскими властями и обсудить вопросы, связанные с деятельностью мечетей, медресе и религиозной ситуацией на местах. Тураджонзода в этом отношении слишком драматизирует ситуацию, покровительствуя своим коллегам, считая их оскорблёнными и униженными властями. Мне думается, что в данном случае он просто спекулирует. А вот в другом случае он просто врёт и вводит в заблуждение общественность, говоря, что «духтарони мо ва амсоли мо дар донишгоҳҳои кишварамон таҳсил намеку-нанд, айби мо нест, айби масъулини кишвар аст (?), ки ба хотири ҷорӣ намудани анъана ва расму оини ғарбиҳо шуда (?) ва ба хотири розӣ кардани онҳо (?) аз худ садҳо, шояд ҳазорҳо духтари мусулмони тоҷикро аз таҳсил дар донишгоҳҳо маҳрум карданд(?), уболи нахонданашон дар гардани онҳо аст». То, что говорит здесь «смелый и честный мусульманин» господин Тураджонзода, никого не оставит равнодушным, ибо переходит всякие рамки приличия, казалось бы, присущего всякому мусульманину, тем более уламо, и переходит на ничем неприкрытую фальсификацию. Кого имеет в виду Тураджонзода, когда говорит, что «масъулини кишвар» препятствуют учёбе девушек-таджичек? Кто такие в его представлении «масъулини кишвар», что «смельчак-мусульманин» не называет ни одного из них и атакует их голословно галопом и наскоку. Боже упаси от такой «смелости»! Кто из «масъулини кишвар» воспрепятствовал учёбе в вузах девушек-таджичек? Учится в вузах и получить высшее образование – конституционное право граждан и никто из этих «масъулин» не воспрепятствовал и не запретил девушкам учёбу во всех звеньях существующей системы образования в стране, которую Тураджонзода очень хочет видеть только исламской, как это явствует из его интервью, а себя – в ней – командующим и законодателем. Тураджонзода искал и придумал «причину» того, почему «десятки и тысячи» девушек-таджичек не могут учиться и получить образование. Для него причина эта состоит в том, что «ҳукуматдорон (духтаронро) маҷбур меку-нанд, ки бе ҳиҷобу бе сатр бошанд». Извините, Тураджонзода как профессиональный провокатор просто дурит людей, считает их болванами. Кто желает, хочет, и главное, может учиться и получить образование, получит его и в сатре и в хиджабе и без таковых. Форма одежды, вообще говоря, не является ни правом и ни критерием получения образования. Дискуссии на эту тему, затеваемые духовенством, в частности Тураджонзода, бессмысленны и смехотворны. Тысячи и тысячи девушек-таджичек учатся и получают среднее и высшее образование разных профилей без хиджаба и сатра. Однако они не теряли ни своей женственности, ни своей человеческой сущности. Сущность образования не в форме одежды, в которой одеваются учащиеся и студенты, а в конкретном его объективном содержании и целевой направленности, в том, чтобы образовать человека как общественного деятеля, носителя и субъекта общественных отношений, разбирающегося в их сущности и живущего ими. Живущий только в религии человек никогда не может быть полноценным субъектом и носителем общественных отношений, потому что эти отношения не могут состоять лишь из религиозных отношений, чего очень хочет видеть Тураджонзода господствующими во всем обществе. В самых-самых мульманских-мусульманских странах государство даёт своим гражданам и светское естественнонаучное, научно-техническое и общественно-гуманитарное образование, причём такое образование в этих государствах является престижным, преобладающим по сравнению с религиозным, ибо эти государства прекрасно понимают, что без такой образовательной деятельности не могут развиваться. Представьте себе, что образование вообще было религиозным, как того хочет Тураджонзода и Ко. Какие последствия вытекло бы из этого для развития современного общества. Думаю, что это понятно каждому, за исключением Тураджонзода и им подобных, которые выдают себя за триумфаторов ислама в Таджикистане, и которые сами не разбираются в его тонкостях. Домулло, судя по его интервью, «мо ҳам одамем», хочет посадить весь Таджикистан на религию, кормить его ею и ей обеспечить современный его социальный, науно-технический и культурный прогресс. Но это нонсенс по-тураджонзодински.
Тураджонзода запрещает таджичкам носить современную форму одежды, приказывает носить только сатр, хиджаб, платья-мешки, доставшиеся нам со времён завоевания арабами Средней Азии, насильственно внедрившими во все сферы нашей жизни и жизни других народов этого региона, в том числе и форму одежды. Он хочет видеть наших женщин в хиджабе, сатре, платьях-мешках, а сам… А сам носит пальто, костюм, шапку, шляпу и галстук, ездит на иномарках, любит иметь их по несколько штук, рисоваться перед телекамерой, видеть свою физиономию на экране телевидения, в газетах и журналах, фотографироваться на фоне цветущих деревьев, как например, одна его фотография, опубликованная в этой же газете «Нигоҳ», любит сидеть в дорогих креслах на фоне букета цветов в дорогой европейской одежде (см.: «Нигоҳ», №10(233) 25 мая 2011г.), а другим внушает носить форму одежды аж 1500 летней давности, мыслить понятиями и категориями времён первоначального ислама, насильственно распространенного среди таджиков. Тураджонзода хочет видеть себя модернизированным и суперсовременным во всём, а другим, от имени ислама, внушает жить архаическим образом жизни арабов 7-8 веков. Но чем не ханжа «святой» Тураджонзода?!
Его ханжество в том и заключается, что призывает всех пренебречь западной культурой, а сам не брезгует ничем западным – ни радио, ни телефоном, ни телевидением и мобильником, ни электричеством и электроникой, ни Интернетом, ни автомашинами. А ведь всё это суть атрибуты и элементы западной культуры и цивилизации. Этот «смельчак» верхом на ишаке или на верблюде не ездит в хадж и в арабские страны к своим боссам, а летит самолётом. Сам же Тураджонзода, уламо и арабы, которые обоготворяет и перед которыми преклоняется, ничего подобного не создавали, и людям не подарили и не могут создавать.
Он ноет, жалуется и проливает слёзы, что «дар солҳои ахир дунёвигароёни мо… аз воситаҳои давлатӣ (?) истифода бурда, онро (?) ба мардум таҳмил мекунанд. Баъзеашонро аз тариқи қабули қонунҳо ва баъзеи дигарро аз тариқи супоришҳои шифоҳии ғайриқонунӣ». Просто смешно, почему государство недолжно принимать законы, ведь принять законы важнейшая его функция. Разве он не знает, что если что-то угрожает интересам государства, то оно должно отвести его и не может не отвести его, даже если это религия, ибо в противном случае оно не выполняет свою важнейшую функцию. Конечно, понимает, но и здесь хитрит и рассуждает спекулятивно.
Ещё об одном суждении Тураджонзода: «Ҳукуматдорон маҷбур мекунанд (духтаронро), ки бе ҳиҷобу бесатр бошанд. Табиист, ки дар ин ҳолат духтари боимон ҳиҷобро аз таълим боло медонад». Если это «табиист» и если эта девушка «сатру ҳиҷобро аз таълим боло медонад», то причём тут власти, ведь эта девушка и подобные ей девушки этого делают по своей воле и исходя из своей веры. Здесь мне хочется ещё раз сказать: понимает ли «смелый и честный мусульманин», что его критическое сражение с государством и светским обществом порождает свою противоположность, что законы критики имеют обратную силу и не декретируют рай для него. Из религии он делает конституцию для всех сфер жизнедеятельности общества и человека, особенно для образовательной сферы деятельности государства. Интервью Тураджонзода содержит много других неверных суждений, противоречащих одно другому, и я дальше не буду вдаваться в подробный их анализ. 
Подведу некоторые итоги, связанные с приведенными выше его суждениями. Он настолько свободен от всякого другого понимания человеческой жизнедеятельности, что в ней не находит больше ничего, кроме религиозности, что в своих религиозных взглядах находит до дна исчерпанными весь смысл человеческой жизни и сущности. Он совершенно неверно думает, что в основе его заблуждений лежит какая-то действительность, чего на самом деле в его взглядах нет, кроме голословного обвинения всех и всея. Да, оно так и есть: от господина мулло большего в смысле какой-то истины, соответствующей чему-то реальному не следует ожидать. Он считает законодателем и обладателем всех истин только себя и подобных себе уламо, якобы единственных «культуротворцев», «носителей и хранителей» культуры целого народа, в чём, конечно, жестоко ошибается.
Однако, как это ни прискорбно, он не находит в себе сил и смелости признать эту свое «священное» заблуждение. Что будет с культурой, если согласиться с Тураджонзода и согласившись с ним, культуру оставить в распоряжении уламо? Выводы самоочевидны. Эта культура будет ничем иным, кроме как религией уламо а для Тураджонзода, которую он понимает только как уламинскую. Он думает и, более того, уверен в том, что его усилиями религию удается сделать обладательницей всех фактов, процессов и закономерностей, встречающихся в природе, истории и обществе.
Не понимая многообразных и многосложных противоречий общественной жизни и общественных отношений, шатаясь из стороны в сторону, он никак не может выходить за пределы своих «святых» заблуждений, выдавая их за «истину в последней инстанции». Ну что же, на то он и мулло и от него большего не следует ожидать. Для него вся человеческая жизнь, деятельность и человеческие отношения есть религиозная видимость этой жизни, деятельности и отношений, он заставляет их быть религией в его собственном неадекватном понимании и самой религии. Перед его «святым» взором люди превращаются в «святых духов», он дает нам самые разительные свидетельства того, какими бесконечно малыми представляются его «святому» спекульятивно-муллократическому мышлению действительные, эмпирические люди, нуждающиеся во всех благах жизни, ценностях культуры, а не живущих лишь одной религиозной верой. «Смелый мусульманин» Тураджонзода делает из религии непосредственное наличное бытиё человека и человечности, делает религию главной мерой человеческой жизни и бытия и это считает вполне естественным и закономерным по-уламински. Он очень болезненно ощущает различие между реальным, повседневным эмпирическим бытием людей и религией. Религия остается одной и той же, какой она была создана 1500 лет (я имею в виду ислам), за исключением некоторой несущественной её модернизации, в то время как человеческая жизнь, человеческая деятельность и человеческие отношения находятся «в абсолютном движении, становления» и изменений. Заставлять людей жить в век научно-технических революций и переворотов, коренным образом преобразующих жизнь и деятельность, такими нормами, установками и догмами 1500 летней давности, более чем неразумно, если не сказать глупо. 
Тураджонзода очень болезненно ощущает различие и расхождения между бытием и религией, поэтому очень хочет, что бы все движение общественной, культурной жизни соответствовало религии или же было религией. Судите сами, возможно ли такое, чего хочет Тураджонзода? Но посадите его самого на религию и заставьте его жить ею, строить своё бытие из религии. Вскоре испарится от него всякий дух и святость, способность дать другим «священные» указания и назидания и вскоре не станет его самого, как живого человека.
Судя по его многочисленным газетным публикациям и выступлениям по вопросам взаимоотношений государства и религии, религии и общества, по которым он считает себя самым непререкаемым авторитетом и перевоплощаясь в «святого» аналитика, выступает как торговец религией, ибо в каждом человеке видит только объект религиозной манипуляции, превращая его жизненный процесс в религию, не видя в нём более ничего реального, существенного и определяющего, кроме религии. Тураджонзода жалуется, что уламо и имомхатибов приглашают в различные государственные учреждения и подвергают расспросам. Но уламо и имомхатибы не «наместники Аллаха на Земле», а прежде всего граждане Таджикского государства и оно вправе спросить с них за их деяния, противоречащие интересам государства, за нарушения государственного законодательства по вопросам религии. Домулло Тураджонзода же хочет из себя, уламо и имомхатибов строить муллократическое государст-во в государстве. Однако, пусть он и его коллеги по вере зна-ют свое место и занимаются своим делом, как верующие и священники, а не политиканствующие священники, как сам господин Тураджонзода, который в ползу «священного» (чи-тай: политического) негодования опровергает всё, что не согласуется с его атрофированными взглядами, из чего собирается строить новое таджикское муллократическое общество и государство. Ему больно и обидно, что всё, что он говорит, делает и с чем сражается – всё это происходит в его «священных» мыслях, а не в действительности, в мыслях, которые висят над действительностью и, несмотря на его титанические усилия и сражения, никак не становятся самой этой действительностью. Во веем том новом, что появляется в жизни современного таджикского общества, видит противоположность религии и своих взглядов, проникновение чего-то неистинного и чужого, как оппозицию исламу, который для него есть все истины мира. Но разве в наше время могут таджики, следуя установкам и назиданиям господина Тураджонзода, жить в изоляции от экономического, технического и культурного влияния других народов? Почему он не думает об этом, обрекая свой народ на культурную изоляцию от внешнего мира, заточив его в тиски ислама. Но, тем не менее «смелый мусульманин», как бы ни хвастался своей смелостью, не может консервировать души своих соотечественников в религиозном соусе и рассоле, ибо они – живые, движущиеся и изменяющиеся души столь же живых, изменяющихся и развивающихся людей. А он хочет превратить жизнь таджиков лишь в религию, больше ничего не видит, кроме религии, себя и уламо.
Судя по его сражениям с ныне существующим таджикским государством, он желает видеть это государство, как государство теологии, а себя – восседающим на троне этого государства. Этим я хочу сказать, что Тураджонзода и иже с ним никогда не отрекутся от давничной своей мечты исламизировать Таджикистан. Чтобы сделать возможным такое чудо – из религии строить государство, Тураджонзода и Ко прибегают ко всякого рода спекулятивным ухищрениям и фальсификациям существующего положения вещей в стране, предлагать свои «святые» рецепты по его исправлению в религиозном формате, и завладеть властью, установить свое мулократическое правление в стране, а внешне делают вид, что им чужда всякая власть, кроме божьей. Однако врут. Если это не так, то чем объясняется их ожесточенная борьба в периоды проведения выборов в парламент и местные органы власти, которую отнюдь нельзя считать по-мусульмански чистой и прозрачной.
Тураджонзода, объявляя себя чуть ли не самым главным субъектом религии в Таджикистане, делает её мерилом жизненного процесса каждого человека. Иначе говоря, человека он делает человеком религии. Однако не человек существует для религии, а религия для человека. Не человек является порождением религии, а религия – порождением человека. Для человека, кроме религии есть другие сферы его существования, жизни и деятельности, более существенные и определяющие, чем религия, без которых не могла возникнуть и существовать сама религия. «Человек для религии» должен быть человеком для себя, иначе он теряет сувою человеческую сущность, которая не сводима к религии. Тураджонзода ни как не может прийти в голову мысль, что существует человек, «двумя ногами твердо стоящий на круглой Земле», который никак не тождественен религии. Он из Одама делает Одамиддин, в то время как у этого Одама тысячи других граней и целей, задач, потребностей и других проявлений жизни, великое множество отношений к миру, к себе подобным, которое не вмещаются в рамки его религиозного сознания. Спекулятивно-мистическое тождество религии и человека, на чём настаивает Тураджонзода, – его «священное» заблуждение.
«Смелый мусульманин» – мистификатор Тураджонзода, как подобает мистификатору, здесь всё ставит с ног на голову, т.е. религию ставит над человеком и ею определяет его человеческую жизнь и сущность, создавая таким мистифицированным способом свою конструкцию человека-Одамиддин (человек-религия), который никак не соответствует естественной, общественной и культурной «конструкции» человека, т.е. физическому, историческому, социальному и культурному его становлению и развитию. Мистифицированное тождество религии и человека абсолютно не приемлемо ни с научной точки зрения и ни с точки зрения действительного «исторического процесса человека». Человек в религиозной конструкции «смелого мусульманина» Тураджонзода не имеет ни прошлого, ни настоящего и ни будущего, ни в прошлом, ни в настоящем и ни в будущем с ним ничего не происходило, не происходит, и не будет происходить, он – сама религия. Таким быть приказал ему Тураджонзода. Однако не в религии как таковой должен искать человек смысл своей жизни и его человеческую сущность, а в реальном его жизненном процессе, который во всех своих перипетиях и проявлениях не тождественен лишь религии. Человек, для которого чувственный мир и его собственный человеческий мир превратился в религию, очень бедный и в духовном отношении, поскольку духовность – это не только религия, к которой Тураджонзода сводит всю и всякую духовность.
Дали религии свободу, но в руках некоторых её «вождей», как Тураджонзода, она стала интригующим фактором в общественной жизни таджикистанцев, а стало быть, и фактором общественного беспокойства в стране. 
Что любит Тураджонзода в современном таджикском обществе? Себя, свои произвольные, ничему не соответствующие демагогические взгляды и спекуляции, доходы, которые приносят ему приватизированные им предприятия, и, конечно, рели-гию, но не религию, какая она есть, как она сама по себе самосуща, а ту религию, которая ему мерещится, не ту религию, ко-торой должны соответствовать взгляды священника, а ту религию, которая соответствует его личным взглядам, даже в рели-гиозном отношении, безграмотным установкам. В этом и причина того, что он постоянно мотается, между религией и полити-кой, между ними и своими привольно-фривольными взглядами и установками. Он рассуждает до того абсурдно и бессмысленно и не понимает, что в исламских и даже исламизированных государствах политику нельзя строить лишь на одной религии и из религии, что политика государства строится и функционирует на основе множества других сфер жизнедеятельности общества и отношений, которые гораздо более существенные и определяющие для государства, чем тураджонзодинские «святые» назидания и наставления. Если функционирование государства и его политика были основаны только на религии, то оно вообще перестало бы существовать как государство. Никогда, нигде и никто ещё не строил государство и его политику на религии, а Тураджонзода пытается строить такое государство и с остервенением внушает другим, что такое возможно. Но это всего лишь его собственная большая фантазия и бред, ибо на религии как на каком-то реальном, самодостаточном, материально-производственном процессе, как на какой-то материально-технической безе и как на каких-то реальных, объективно-существующих общественных отношениях нельзя строить ни общества, ни государства, ни политики, если вообще Тураджонзода понимает, что такое общество, государство, политика и религия. Шумиха, которую он поднимает вокруг взаимоотношений религии и государства, направлена по существу не на защиту религии самой по себе, а ради того, чтобы в этой религии самому быть главенствующим и через своего главенствующее положение в религии (не дай бог, чтобы эта его мечта сбылась, амин!) от имени последней диктовать свою волю обществу и государству. В этом главная суть религиозных «страданий» авантюриста от религии Тураджонзода. В этой связи обращает на себя внимания и тот факт, что когда он был высокопоставленным чиновником (первый зам. председателя правительства, депутат парламента) религиозно не был столь активным, как теперь. Как только лишился этих должностей, религиозно стал чрезмерно активным. Ради чего? Только ради собственной карьеры, а не ради религии, но под ширмой религии.
Что значит его утверждение «уламо есть единственные хранители и носители национальной культуры»? Ничто иное, кроме как глубочайшее «священное» заблуждение господина Тураджонзода. Давайте на минутку согласимся со священником-интриганом, что он прав, «что национальная культура не имеет других своих творцов, кроме уламо». Но «мудрость» сия означает, что таджики не имеют ни научной, ни технической, ни художественной интеллигенции и ни других деятелей национальной культуры, кроме уламо. Однако в этом случае от национальной культуры не остается и призрака национальной культуры. Ведь тураджонзодинские уламо не создавали ни произведений художественной литературы, театрально-сценических и музыкальных произведений, не писали и не пишут повестей, романов и поэм как Фирдавси, Айни, Турсунзода, Каноат, Собир, Лоик и многие другие творцы таджикской национальной культуры. Никто из уламо не сыграл как великие М.Косымов, М.Собирова, Хошим Гадо на театральной сцене великие образы мировой литературы и сценического искусства. Кого из уламо может назвать Тураджонзода, которые по своим заслугам перед национальной культурой могли бы равняться этим великим деятелям национальной и мировой культуры? Абсолютно никого, он нагло, бесстыдно и искусственно героизирует себя и уламо. И когда он объявляет себя «смелым мусульманином», а уламо – «единственными хранителями и носителями национальной культуры», а творцов этой культуры – скептиками, не верующими в эту культуру и в её будущее, то Тураджонзода должно быть стыдно за такое его наглое «откровение». 
Нынешний «священный» поход Тураджонзода против национальной интеллигенции есть методическое продолжение той уламинской тактики, которая была предпринята против национальной интеллигенции в период гражданской войны, когда было убито четыре академика, много других учёных, журналистов и других представителей интеллигенции, дважды сожжено здание Института языка и литературы и были совершены многие другие уламинские злодеяния. 
Религия возникла и существует в обществе, является религией человека. Что же хочет Тураджонзода? Хочет сделать из неё общество и человека, субъекта общества и человека, в то время как вопрос стоит совершенно наоборот. Тураджонзодинское понимание взаимодействия религии, общества, государства и человека, благодаря его собственной безграмотности, есть пародия и на общество и государство, и на человека и религию. 
Господин Тураджонзода, политика – это не просто чтение молитвы и пятничных проповедей, а гораздо более сложный феномен общественной жизни, который нельзя измерять религией. Что такое религия? Вера в бога, вера в потусторонний мир и вера в жизнь человека на том свете. Политизация веры в бога, веры в потусторонний мир – кощунственна и с религиозной точки зрения.
 
 
ЭХСОНИ ШАЪБОНИ