СЛЕД НА ЗЕМЛЕ: чтобы сберечь себя от наступления глобализации, нужно сберечь свои истоки

ДУШАНБЕ, 22.05.2018 /НИАТ «Ховар»/. На встрече с общественностью в преддверии священного месяца Рамазан Основатель мира и национального единства – Лидер нации, Президент Республики Таджикистан уважаемый Эмомали Рахмон в своём обстоятельном докладе призвал жителей страны совершать согласно предписаниям исламского учения добрые дела, пожертвования по возможности, благоустраивать заброшенные уголки и т. д., при этом подчеркнув, что так должно быть всегда, а не только в период поста. Эта традиция бескорыстного благодеяния органически связана с национальным характером таджиков. Существует много примеров, об одном из которых рассказывает литературный обозреватель НИАТ «Ховар» Мансур СУРУШ.                                     

В Душанбе порой моё сердце наполняется тоской по нашему родовому дому в Рарзе. Он остался в Гузари Чукурак, нижнем квартале, в двух шагах от школы, где с утра до вечера не смолкает шум голосов детворы. Дом этот принадлежал моему деду Сайфиддину, чьё имя и стало нашей фамилией.

Прямо от ворот начинает виться узкая улочка, ведущая вдоль глинобитных дувалов со свисающими с них упругими ветками абри­косов, яблонь, персиков и груш, всё выше туда, где начинается дру­гой гузар — Джуи боло, что означает «верхний», а если быть более точ­ным — «верхний ручей». Он называется так потому, что здесь берет на­чало большой полноводный джуй — ручей, вода которого настолько прозрачна и чиста, что на дне виден каждый камешек, каждая тра­винка. Джуи боло, разбившись на множество рукавов, пронизывает весь кишлак и является главной водной артерией, источником питье­вой воды. Поэтому каждый  рарзец, стар и млад, свято бережёт чисто­ту воды в Джуи боло. К слову, в этом гузаре жил мой дед по матери — Мирзо Умар.

Если продолжать идти вверх мимо стройных тополей и могучих орешников, то можно увидеть водяную мельницу, где шум потока за­глушается звуками жернова, движимого мощной струёй, ниспадаю­щей по деревянным желобам. С этого места, а ещё лучше с террасы, расположенной выше небольшой старинной мечети, которая, как и во всех семи гузарах кишлака, имеется и в гузаре Джуи боло, открыва­ется захватывающая панорама Рарза с его на редкость для гор про­сторной нивой, раскинувшейся до самых берегов Зеравшана, подсту­пы к которому покрыты лесной чащей.

Рарз — самый большой после Ёри и Урметана кишлак во всей Зеравшанской долине.

Однако мы, передохнув немного у гостеприимного мельника, продолжим наш путь и по узкой тропке двинемся дальше вглубь Тагоба — глубокого ущелья, где рарзцы пасут овец и коз, заготавливают корм для скота и дрова на зиму. Ущелье тянется на многие кило­метры до высоких гор с вековыми снегами, перейдя через которые можно попасть в Шахристан и Ура-Тюбе. В последнее время пересе­кать этот опасный путь нет необходимости, Рарз с «большим миром» теперь связывает автомобильная дорога. Но раньше местные жители предпочитали извилистые горные тропы, чтобы продавать свой то­вар и делать покупки на знаменитом Ура-Тюбинском базаре.

Узкая дорожка вьётся по наклонному краю ущелья. Кругом ни одного клочка ровной земли. Сады, огороды, пашни — всё на складках медно-рыжих гор. Иногда встречаются желтеющие пшеничные поля, даже не верится, как пашут и обрабатывают землю на крутых склонах люди.

Так, любуясь дивными картинами природы и вдыхая наполнен­ный ароматом разнотравья воздух, незаметно достигаешь местечка Карган, где, пенясь, среди огромных камней, будто брошенных сюда рукой сказочного великана, бежит, чтобы затем слиться с мутным потоком Зеравшана, горная речка — сай. Особенно полноводной и бурной она становится весной, когда идут проливные дожди.

Тому, кто хочет добраться до другого берега, нужно пройти через мост. Называется он Пули Нур (Нуров мост), по имени человека, по­строившего его.

Есть немало мостов, которые являются памятниками зодчества и инженерного искусства. Про Нуров мост этого не скажешь. Это простой деревянный пешеходный мост. Когда он был сде­лан, теперь уже никто и не знает. Может быть, двести лет назад, а может быть, триста. Но нетрудно представить, как однажды ясным днём в Карган пришёл рарзец по имени Нур, что в переводе на рус­ский значит «луч», сильный, выносливый и смекалистый, как и боль­шинство горцев. Он на ослах привёз сначала два мощных ствола срубленных им заранее тополей. Напрягаясь под тяжестью и не раз срываясь в быструю холодную воду, перекинул их на противополож­ный берег. На стволы положил настил из тонкого леса, сделал пролё­ты и опоры.

Видимо, не один день стучал топор, и визжала пила Нура, пока не завершилась работа. И меньше всего при этом он думал о славе, о том, чтобы мост нарекли его именем. Его мысли были заняты дру­гим, как сделать мост прочным, устойчивым и надежным. Потому что знал, что такой мост нужен людям.

С тех пор не было ещё дня, чтобы по нему не прошёл хотя бы один рарзец, погоняя перед собой палкой навьюченного осла, или зычным возгласом «Кур-эй!» молодой чабан не переправил с одного берега на другой стадо овец и коз, или неслышными шагами не про­бежал охотник, зорко осматриваясь по сторонам. Правда, Нуров мост не раз сносили и разрушали бурные весенние паводки, но люди все равно восстанавливали его, по прежнему именуя Пули Нур — Нуров мост.

Я неспроста вспомнил здесь про Нура и его мост, благодаря ко­торому он остался в доброй памяти своих земляков.

Писатель, намеревающийся издать книгу памяти, книгу-исповедь, можно сказать, тоже прокладывает мост. Это мост во времени, мост, связывающий разные эпохи и поколения людей, минувшее и грядущее, делающий более зримым и осязаемым движение истории. Тут могут оказаться важными даже самые незначительные детали и обстоятельства, ибо в них оживает плоть ушедшего времени.

Память, открытая в прошлое и будущее, позволяющая заглянуть в вечные истоки и проникнуться мыслью, что каждое время по сво­ему значительно и неповторимо, а каждое поколение занимает своё место в едином потоке человеческого бытия, воистину является зо­лотым мостом.