ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ ВСЕГДА СО МНОЙ. Сегодня страна отмечает День таджикской печати

ДУШАНБЕ, 11.03.2020 /НИАТ «Ховар»/. С течением времени все больше начинаю понимать, что годы работы в газете «Коммунист Таджикистана» (1982-86 и 1988-90) — это золотая пора моей журналистской деятельности, незабываемых человеческих отношений, школа высокого профессионализма…

Без всякого преувеличения «Коммунист Таджикистана» (ныне «Народная газета»)  на протяжении многих лет являлся газетой №1 в республике и, по словам коллег из других регионов, котировался чуть ли не по всему бывшему Союзу. Публиковаться на страницах газеты считали за честь руководители всех рангов, государственные служащие, деятели науки и культуры.

Нелишне будет напомнить, что высокую оценку газете «Коммунист Таджикистана» в своём от 13 сентября 1930 года письме из Сорренто дал ещё Максим Горький. В этом письме, включенном в 25-й том полного собрания сочи­нений великого писателя, есть и такие слова: «Я получил два номера газеты «Коммунист Таджикистана», — разумеется, это слишком мало для того, чтобы иметь право судить о ней. Но все-таки должен отметить, что газета живая и что в ней приятно отсутствует излишнее пристрастие к премудрым словам и тяжелым фразам».

Мансур Суруш, литобозреватель НИАТ «Ховар»

Номера газет Максиму Горькому отправил тогдашний редактор «Коммуниста Таджикистана» Арон Маркович Глуховский, приложив их к письму, подписанному Мирзо Турсунзаде и другими молодыми литераторами Таджикистана.

Примечательно, что ответное письмо Горького прибыло из дале­кого итальянского города в Сталинабад, как тогда называлась столи­ца республики, за какие-то две недели и было опубликовано на дру­гой же день.

Упомянутый же А. М. Глуховский был репрессирован в 1937 го­ду, получив ярлык «закоренелого троцкиста», но в первый же день войны подал заявление на фронт и сражался с гитлеровцами до самой Победы. После войны вернулся в Таджикистан, где его ждали жена и дочь, до конца своих дней работал сначала в «ТаджикТА» (ныне – НИАТ «Ховар»), а затем в газете «Коммунист Таджикистана», безропотно неся огром­ный груз забот ответсекретаря — правку материалов, макетирование номера, вычитку ответственных правительственных сообщений, го­норарную разметку.

Наши республиканские газеты все эти годы внимательно изучались и в Москве.

Никак не забуду, мой покойный отец, сотрудник правоохранительных органов, постоянно выписывал журнал «Советская милиция» и газету «Коммунист Таджикистана». Вслед за ним я также приохотился читать эту газету, и фамилии многих активных авторов мне были знакомы еще со школьных лет. Как сейчас помню, редактором газеты тогда был А. Румянцев, с чьей познавательной книгой рассказов и очерков под названием «Тайна старой чинары» я примерно и ознакомился тогда.

В конце семидесятых годов прошлого века мне некоторое время довелось работать в Айнинской районной газете «Мехнат» («Труд»). По заданию редакции я частенько бывал на Анзобском горно-обогатительном комбинате, одном из крупнейших предприятий Советского Союза по переработке ртутно-сурьмяных руд.

Результатом этих поездок стал ряд заметок, репортажей и зарисовок о жизни и трудовых буднях горняков. Коллектив ГОКа был интернациональный, специалисты сюда направлялись со всей страны. И мне тогда подумалось, что хорошо бы сделать материал на русском языке. Так появилась зарисовка об одной проходческой бригаде, которую возглавлял Герой Социалистического Труда Олим Нозимов.

Из отдаленного горного района, каким являлся Айнинский, материалы в республиканских газетах печатались не часто и, видимо, поэтому публикация моей зарисовки не заставила себя долго ждать. Окрыленный первым успехом, я стал регулярно высылать по заученному адресу заметки, небольшие зарисовки и корреспонденции. До сих пор помню названия некоторых из них: «С лопатой… за золотым корнем» — о бесчинствах браконьеров вокруг живописного озера Искандеркуль, «Барфи  — праздник снега» — о красивом обряде празднования первого снега, «Песня, рождённая гончарным кругом»  — об урметанском гончаре-кудеснике Усто-кулоле, «Согдийская мадонна» — об уникальной древней статуэтке, случайно найденной школьниками в развалинах старой крепости вблизи поселка Сарвода…

Однажды я по личным делам приехал в Душанбе. И, проходя мимо Дома печати, где на втором этаже, как я знал, располагалась редакция газеты «Коммунист Таджикистана», невольно остановился. Дело в том, что в редакции залежался один мой материал о проблемах того же ГОКа, в основу которого была положена беседа с его директором И. Ф. Глазуновым. Иван Федорович, крупный организатор и опытный инженер, уже и до этого не раз поднимал вопрос о необходимости налаживания вторичной переработки сырья, расширения производственных мощностей обогатительной фабрики. Это дало бы возможность значительно увеличить вклад комбината в бюджет республики. Именно эта проблема затрагивалась и в моем материале.

Хотя к тому времени у меня уже была небольшая связь с газетой, признаюсь, я не без робости переступил порог редакции. Был обеденный перерыв, и я никого не застал. В ожидании я остановился в коридоре у стенда, посвященного журналистам  — участникам Второй мировой войны. Под портретами были указаны имена и фамилии ветеранов. Некоторые из них мне были знакомы по газетным публикациям. Александр Романович Румянцев, Татьяна Петровна Каратыгина, Яков Исаакович Нальский, Николай Васильевич Софьин…

В это время в коридоре появился пожилой, но стройный и подтянутый человек, на ходу доставая ключ из кармана пиджака. Поравнявшись, мы поздоровались.

— Вы к нам? — спросил он и, не дожидаясь ответа, жестом пригласил в кабинет. Так мы познакомились с Леонидом Ульяновичем Серебренниковым, заведующим отделом промышленности. Узнав, кто я и зачем пришел, он внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Да, ваш материал как раз у меня. Скажем так, написано неплохо. Мы даже собирались заслать его в набор. Но у одного нашего маститого журналиста, Давида Яковлевича Черныша, возникли кое-какие сомнения. Хорошо, что вы зашли.

С этими словами мой собеседник достал из ящика стола рукопись и протянул мне.

— Вы знаете,  — добавил он,  — прошло два месяца, как мы получили вашу статью. За это время, возможно, произошли какие-то изменения. Не желаете что-то исправить или добавить?

Я понял, что, пользуясь случаем, меня хотят подвергнуть маленькому экзамену. Я сел за соседний стол, внес кое-какие поправки и вернул рукопись. Пока Леонид Ульянович, одобрительно кивая головой, знакомился с обновленным текстом, я вспомнил, что уже видел его портрет на стенде в коридоре редакции.

— Значит, Вы ветеран войны?  — сказал я.

— Да, довелось воевать,  — ответил он просто.

— А почему на стенде нет портрета Василия Кириллова? — спросил я. — Он ведь тоже участник войны.

Должен заметить, что из автобиографического справочника «Писатели Таджикистана» мне было известно, что поэт и журналист В. Ф. Кириллов долгое время заведовал отделом литературы и искусства в редакции газеты «Коммунист Таджикистана».

— Вы знали покойного Кириллова?  — удивленно переспросил Леонид Ульянович.  — Впрочем, это не важно. Надо будет исправить ошибку. Спасибо.

Затем он предложил мне подождать.

— Я сейчас зайду к редактору. Если у него есть время, он примет вас.

Так я впервые оказался в кабинете редактора газеты «Коммунист Таджикистана», о чем вспоминаю почти каждый раз, когда прохожу мимо старого Дома печати. Это я потом узнал, каким громадным авторитетом пользуется в журналистской среде Таджикистана и не только Борис Николаевич Пшеничный, что перед его организаторским талантом и блистательным пером преклоняются все. А в тот день из-за стола навстречу мне поднялся среднего роста коренастый человек с уставшими глазами. На столе у него я заметил свежие полосы и пепельницу, полную окурков.

— Говорят, вы умеете писать. Владеете языком. Это хорошо. А что вы оканчивали?  — без всякого вступления обратился ко мне редактор.

Я ответил, что наш университет, факультет таджикской филологии.

— Ну что ж,  — пожал мне руку Борис Николаевич.  — Пишите нам и дальше. А мы возьмем вас на заметку.

В тот день, провожая меня до лестницы, Леонид Ульянович, между прочим, спросил, водится ли рыба в Искандеркуле. Потом я узнал, что он заядлый рыбак и его частенько можно увидеть с удочкой на берегу озера или речки.

Как мы и условились, я продолжал писать, пытаясь найти интересные, незаштампованные темы, людей с незаурядными судьбами. Что-то выходило в свет, что-то попадало в редакционную корзину. Иногда и сама редакция заказывала материалы.

Однажды случился, можно сказать, даже курьезный случай. Мой коллега и старый друг Давлат Давронов, с которым мне сразу после университета довелось работать в республиканской газете «Тоджикистони совети» (ныне — «Джумхурият»), рассказал мне об удивительной женщине из Пенджикента  — Мамлакат Худойбердиевой, приютившей в годы войны почти двадцать сирот различных национальностей. Оказывается, повзрослев, ее приемные дети разъехались по всей стране, но помнили ее и поддерживали теплые отношения. Эта история захватила меня, и я предложил написать небольшой очерк об этой славной великодушной женщине.

Мы так и сделали. Очерк, разумеется, я отправил в редакцию газеты «Коммунист Таджикистана». И каждое утро, включив радио, внимательно слушал обзор республиканских газет. Это объясняется тем, что периодические издания в отдаленные горные районы поступали с некоторым опозданием. Так вот, слушая как-то очередной обзор, я с удивлением узнал, что наш очерк опубликовала… узбекская газета «Совет Тожикистони». Я недоумевал, ведь адресат был указан точно. Как же очерк «перехватили» узбекские коллеги?

Спустя какое-то время все прояснилось. Оказывается, несколько месяцев назад о Мамлакат Худобердиевой прекрасный материал написала Татьяна Петровна Каратыгина, по праву слывшая одним из самых видных журналистов республики. В редакции решили не возвращаться к этой теме, но чтобы наш труд не был напрасным, по совету Татьяны Петровны очерк передали в узбекскую газету, чья редакция находилась рядом по соседству на одном этаже. К слову, наш очерк «Дом под чинарой» все же увидел свет на русском языке, но только уже в газете «Правда», а затем был перепечатан журналом «Занони Тоджикистон»  («Женщины Таджикистана»).

Б. Н. Пшеничный свое слово сдержал. В конце октября 1982 года от его имени мне позвонил замредактора Николай Иванович Рыжаков и сообщил, что меня намереваются сделать собкором газеты по Ленинабадской области. Я был озадачен и не знал, что ответить.

— Подумайте,  — сказал Николай Иванович,  — мы вам позвоним через два дня.

Через два дня звонок повторился. Я дал согласие.

— Вот и хорошо,  — сказал Николай Иванович.  — Будем работать вместе. Я как раз курирую собкоровскую сеть. Значит так. Мы вас вызовем сразу же после октябрьских праздников. Собкор  — это номенклатурная должность. Предстоит собеседование в ЦК и утверждение на его бюро.

Прощаясь, Николай Иванович поинтересовался:

— А сколько вам лет?

— Двадцать шесть,  — ответил я.

— По вашим публикациям мне казалось, что вы много старше.

Все эти дни я находился в ожидании, но после праздников вызова не случилось. 10 ноября 1982 года умер Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев. Вся страна находилась в трауре. И лишь спустя несколько дней Николай Иванович позвонил мне снова.

Так я стал штатным сотрудником газеты «Коммунист Таджикистана» и некоторое время проходил стажировку в самой редакции. С первых же дней я убедился, в какой замечательный коллектив попал. В редакции царил настоящий творческий дух, между отделами существовала здоровая конкуренция. Судьба свела меня с опытными журналистами и отличными людьми.

Помимо старших товарищей, этакой когорты маститых журналистов, было немало и молодых, большинство — выпускники центральных вузов. Умные, талантливые ребята. Со временем некоторые из них перешли во всесоюзные газеты.

Сергей Авдеев, например, — в «Комсомольскую правду», Иван Семыкин — в «Сельскую жизнь». Насколько мне известно, в «Российской газете» работала Наталья Козлова. Особенно сдружился я с Сергеем Смирновым. Возможно, одной из причин было то, что, как оказалось, мы с ним родились в один день и год. Позже Сергей стал редактором газеты «Комсомолец Таджикистана», помощником второго секретаря ЦК партии П. К. Лучинского, учился в Академии общественных наук.

Помню, в секретариате редакции, куда я, когда выпадал случай, заглядывал к Владимиру Ефимовичу Молдаверу, человеку неизменно тактичному, доброжелательному и интеллигентному, стоял старый, покрытый зеленым сукном громоздкий стол, на котором складывались гранки, фотоснимки, эскизы макетов. Рассказывали, что за этим столом, в середине 30-х годов прошлого века во время своего пребывания в Таджикистане сидел выдающийся чешский писатель и публицист Юлиус Фучик. Любой школьник скажет, что он автор замечательной книги «Репортаж с петлей на шее», но не все знают, что им также написаны и прекрасные путевые очерки о Таджикистане.

Подобно своим предшественникам, членам интернациональ­ной бригады революционных писателей Запада — автору велико­лепного романа «Человек меняет кожу» Бруно Ясенскому, редак­тору газеты «Юманите» Полю Вайяну Кутюрье, неистовому ре­портеру Эгону Эрвину Кишу, Юлиус Фучик всю свою жизнь ос­тавался большим другом СССР. Знаменитые слова несгибаемого борца с фашизмом, сказанные им перед казнью: «Люди, я лю­бил вас. Будьте бдительны!», и сегодня находят отклик в сердце каждого честного человека.

Короче, стол, за которым сидел Фучик, считался реликвией и в редакции им дорожили. Помню, спустя время, когда однажды встал вопрос о переезде редакции на новое место, Б. Н. Пшеничный, указывая на него, сказал:

— Я готов оставить здесь все, но только не этот стол.

Человек большой души и незаурядного ума, Борис Николаевич прекрасно понимал, как это важно сохранить живую связь времен, преемственность поколений.

Одновременно со мной собкором по Кулябской области был назначен Рустам Абдуллоев — смелый, принципиальный журналист. Сам он был родом из Куляба, до того работал в местной областной газете и чувствовал себя достаточно уверенно. Мне же предстояло ехать в пока незнакомый город. Да и с жильем надо было решать вопрос.

НА ФОТО: коллектив редакции газеты «Коммунист Таджикистан», ноябре 1974 г. Фото из архива НИАТ «Ховар»

Узнав о моих раздумьях, Тамара Сергеевна Зброжек, сама когда-то работавшая собкорром по Ленинабадской области, сказала мне:

— Для журналиста этот край — поистине золотое дно. Сколько интересных тем найдете вы там, с какими удивительными людьми встретитесь.

Я потом не раз с благодарностью вспоминал эти слова опытного коллеги.

В Ленинабаде в одном корпункте, как говорится, рука об руку мне довелось трудиться с прекрасным человеком и журналистом Эльзой Сауловной Козловой. В корпункт за театром имени Камола Худжанди частенько заглядывал ее супруг — Лев Юрьевич Корсунский, опытный журналист, прошедший в молодые годы школу «Правды Востока» и редактировавший затем две областные газеты в соседнем Узбекистане. Я всегда буду помнить их поддержку и добрые советы.

Помнится, когда вернувшись из очередной командировки, я начинал восторженно делиться своими впечатлениями, планами и задумками, Эльза Сауловна с улыбкой останавливала меня. Среди пишущей братии существует поверье, что заранее распространяться о своих творческих планах или, как говорится в таджикской поговорке, поднимать пыль перед стадом — плохая примета. Может ничего еще и не выйти.

С самого начала я усвоил, что очень сложное в деятельности корреспондента — не утонуть в потоке информации, а суметь сосредоточить своё внимание на главном.

Героями моих очерков и зарисовок были люди самых различных профессий. Учёный-селекционер, сын прославленного революционера Махмуд Джураевич Закиров. Биходжал Ибрагимовна Юсуфджанова, в годы разгула фашизма служившая военным врачом. Одесситка Вера Павловна Шаповалова, после войны последовавшая за своим суженым — гвардии старшим сержантом Бахромом Ходжиевым в затерянный в ягнобских горах кишлак Маргеб и родившая ему шестерых детей.

Было интервью и с имам-хатибом  (настоятелем) Худжандской соборной мечети Шайхом Муслихиддином — М. Мукаррамовым, человеком образованным и тактичным, осуждающим экстремизм в любой форме. О представителях духовенства тогда ещё не было принято писать в положительных тонах, и моё интервью с муллой, мягко говоря, читатели приняли неоднозначно. А один воинствующий атеист, работавший лектором ЦК КП Таджикистана, даже напечатал контрматериал.

Хорошо помню, как 13 октября 1985 года в Ленинабаде и его окрестностях произошло сильное землетрясение, повлекшее за собой большие разрушения. Случилось так, что именно в тот день в газете «Коммунист Таджикистана» вышли и мои, несвойственные для того периода и региона, критические заметки с отчётного партийного собрания Ленинабадского педагогического института под названием «Когда в колчане мало стрел». Результаты не замедлили сказаться: был отстранен от должности секретарь парткома института, получил взыскание ректор. Потом, когда речь заходила об этом случае, мне не раз полушутя говорили: «13 октября в Ленинабаде произошло два землетрясения. Второе было вызвано вашей публикацией в газете».

Именно благодаря этой публикации и возникли дружеские отношения у нас с профессором кафедры русской и зарубежной литературы Ленинабадского пединститута, большим знатоком и пропагандистом литературных связей, в частности таджикско-украинских, признанным специалистом по жанрово-стилистическим особенностям творчества писательницы с мировым именем Леси Украинки, редактором многотиражной газеты «Махорати педагоги» («Педагогическое мастерство») Александром Зиновьевичем Дуном. По моей просьбе он подготовил ряд актуальных материалов для нашей газеты, стал её желанным автором. Интересными были его статьи о проблемах студенческих изданий, заметки о том, как зарождалась творческая дружба между двумя большими поэтами Таджикистана и Украины — Мирсаидом Миршакаром и Платоном Воронько. Большую ценность для тех, кто интересуется историей печати, представляет собой другая публикация А. З. Дуна, посвященная прогрессивному русскому журналу «Красное солнышко», выходившему в 1909 году в Худжанде по инициативе журналиста, писателя и переводчика В. Г. Рык-Богданико. Демократическая направленность журнала вызвала недовольство властей и после выхода первого же номера его запретили. Единственный экземпляр журнала «Красное солнышко» хранится в Санкт-Петербурге, в библиотеке Российской Академии наук.

Думается, нелишне будет упомянуть ещё об одной истории, которая свидетельствует о силе и авторитете средств массовой информации тех лет. В благодатном кишлаке Рарз, что расположен в верховьях Зеравшана, старая доярка поведала мне о трудностях, с которыми она и её товарищи по работе сталкиваются на отгонных пастбищах, куда по причине ограниченности кормовых угодий приходится с ранней весны до поздней осени перегонять скот. Чтобы избежать прокисания молока, доярки были вынуждены его обезжиривать с помощью ручных сепараторов. Но поскольку их часто не хватало, доярки не успевали обезжирить всю продукцию, и часть её вместе с обратом уходила в речку. По подсчётам моей собеседницы, молоком, которое таким образом только за сутки теряется в районе, можно было накормить целый детсад.

Не мешкая, я тогда оперативно подготовил реплику, которая так и называлась: «Молоко  — в речку?» На острый сигнал тут же отреагировал ряд министерств и ведомств, их руководители сообщили в газету о принимаемых мерах. Но самое примечательное, этой темой заинтересовался популярный тогда сатирический киножурнал «Калтак» («Палка»), младший брат михалковского «Фитиля», своими искромётными сюжетами тешившего всю необъятную страну. На основе моей реплики был сделан сценарий, и в Рарз выехала съёмочная группа. Киножурнал затем демонстрировался во многих кинотеатрах республики.

В тот период активную помощь мне оказывали добровольно исполняющий обязанности заведующего общественной приёмной при нашем корпункте, старейший рабкор Юсуф Саидович Хасанов, ветеран Второй мировой войны и труда Василий Павлович Бут, журналист, что называется, от Бога, а также умеющий подтрунивать не только над другими, но и над собой фотокор Абдуваххоб Касымов, который успевал сотрудничать не только в редакциях двух районных газет  — зафарабадской и матчинской, но и выполнять мои заказы.

В корпункт регулярно с различными заданиями названивали заведующие отделами редакции — Борис Васильевич Павлычев, Леонид Ульянович Серебренников, Александр Степанович Ермольев, Виктор Иванович Лысенков, Михаил Сергеевич Лебедев, Спартак Мамедалиевич Дадашев, а то и сам редактор. Попутно они сообщали мне о редакционных новостях, что говорится на летучках и планерках, какие отклики поступают от читателей.

В служебные командировки в Ленинабад приезжали из Душанбе мои друзья  — коллеги Акмал Алимов, Ида Сорокина, Владимир Воробьев, Тамара Хетагурова, Иван Семыкин, Константин Клюткин, Григорий Клейнман, он же Г. Давронов. Вместе мы ездили по городам и районам, разбирали жалобы, организовывали читательские конференции на предприятиях, находили злободневные темы для своих публикаций.

Не так уж часто, как хотелось бы, собирали нас, собкоров, в редакции. Из ГБАО приезжал Назардод Джонбабаев, из Курган-Тюбе  — Саломиддин Мирзорахматов, из Куляба  — Рустам Абдуллоев. Мы делились опытом, обменивались впечатлениями.

Однажды вместе с коллегой Сергеем Сухояном я прилетел в Куляб. В этом краю я был впервые, мне казалось занятным всё. К тому времени Р. Абдуллоев уже ушёл из газеты и работал в органах безопасности. Но, как подобает друзьям, навестил нас в гостинице «Хатлон», где мы остановились. На другой день вместе осмотрели достопримечательности города, в том числе глубоко почитаемую в народе гробницу известного богослова XIII века Мир Саида Али Хамадони.

Вскоре после того, как мы зашли в обком и представились, нам сказали: «Султон Шарипович спрашивает, не желают ли журналисты посетить его». С. Ш. Мирзошоев являлся первым секретарём обкома партии, и я был немало удивлён. Руководители такого масштаба не особенно жаловали вниманием нашу пишущую братию.

По его совету мы побывали в благодатном Муминабадском районе, где я с удивлением узнал, что у столицы нашей республики там есть тёзка  — утопающий в зелени садов небольшой кишлак на краю чистого озера под названием Душанбе. Что интересно, его жители оспаривают старшинство у стольного града и досадуют, что с его объявлением в названии их кишлака появилась частичка «ча», указывающая на его малые параметры.

Так родилась зарисовка «Душанбе в Муминабаде», которая была помещена на первой странице газеты и получила отклики читателей.

Два года мне довелось учиться в Ташкенте, в Высшей партийной школе, на отделении СМИ. Весной 1988 года накануне защиты дипломной работы я неожиданно получил письмо от Татьяны Петровны Каратыгиной. Ознакомившись с ним, я был не только приятно удивлен, но и тронут до глубины души. Татьяну Петровну я, как и многие другие журналисты бывшего «Коммуниста Таджикистана», а ныне «Народной газеты», считал и считаю своим учителем, образцом служения перу и верности своему призванию.

К сожалению, письмо то не сохранилось, но я до сих пор помню его содержание. Татьяна Петровна писала, что после партшколы люди обычно уходят на более высокие должности. «Но не забывайте, — наказывала она, — у вас врождённый дар журналиста и хорошо, если бы вы вернулись в родную газету. Помните, газета дала вам имя».

Поразмыслив, я так и поступил и, думаю, что сделал правильно, вняв совету Татьяны Петровны. Участница Второй мировой войны, она более полувека верой и правдой служила таджикской печати. В последние годы жила в Москве, где и умерла на 90-м году жизни. С ней, а по возможности и с другими нашими бывшими сослуживцами, коих судьба разбросала по всему свету, поддерживал связь мой старый и верный друг Владимир Васильевич Воробьёв, в трудные 90-е годы на много лет возглавивший газету. Вёл переписку, перезванивался, поздравлял по праздникам, хранил их ответные послания. Это важное и благородное дело. И я полностью согласен с бывшей сотрудницей отдела писем редакции, преподавателем одного из престижных московских вузов Ириной Бакановой, которая в своем письме Владимиру Васильевичу назвала его форпостом памяти.

В Москве, в Доме литераторов, весной1997 года, я в последний раз видел нашего славного редактора Б. Н. Пшеничного, который, несмотря на болезнь, приехал из Владимира для участия в Днях Таджикистана в столице России. Вскоре его не стало…

С большой признательностью и теплотой, а в последние годы больше со щемящим сердцем вспоминаю я о годах и людях, с которыми судьба меня свела в период нашей совместной работы в газете «Коммунист Таджикистана». Считаю, что мне очень повезло. Но, увы. Одних уж нет, а те далече… Память о них, впечатления тех лет я храню в своей душе и сердце. Это праздник, который всегда со мной.

                                                                       Мансур СУРУШ,
литературный обозреватель НИАТ «Ховар»

НА ВЕРХНЕМ ФОТО: здание душанбинского Дома печати в 70-х годах прошлого века, на втором этаже которого была расположена редакция газеты «Коммунист Таджикистана»